— Господин генерал! Полковник Киров…
— Позвольте, милейший! — Всплеснул руками Михаил Кузьмич Вязмитинов, генерал от инфантерии[3], да еще к тому же и военный министр. — Я ж вас не приказом вызвал, а пригласил по-дружески… Признаюсь честно, просьбу старого своего товарища исполняя! Так что без чинов, прошу покорно! Вы голодны с дороги? Могу просить подать!..
— Чай, — на волне недавних воспоминаний попросил полковник. — Черный! С лимоном и сахаром.
— И никак иначе! — заверил хозяин кабинета, продублировав просьбу через селектор.
На некоторое время помещение погрузилось в тишину. Хозяин и гость откровенно изучали друг друга. Граф сегодня предпочел парадному костюму с эполетами орденами обычный пиджак, а вот Киров был в своей пехотной форме.
— Маловато у вас наград, — задумчиво протянул Вязмитинов, на что Киров лишь пожал плечами. Не ему, мол решать. — И это в значительной степени контрастирует с тем, что написано в этой папочке.
Генерал несколько раз пристукнул ухоженным ногтем по папке на его рабочем столе.
Еще некоторое время мужчины рассматривали друг друга.
— Ну что ж, — вздохнул, наконец, Михаил Кузьмич. — Всякое бывает, и за подковерными играми империя не всегда замечает честных служак… Вовремя. Впрочем, для вас ситуация уже изменилась.
Проследив за взглядом хозяина кабинета, полковник сразу отметил два одинаковых немецких микроавтобуса.
— «Черные воронки»? — уточнил он, намекая на автомобили «Тройки», которые и какого-нибудь графа могли увезти. С концами.
— Да, как в старые добрые времена, — протянул генерал. — Вы еще молоды были, когда дед нынешнего монарха боярскую вольницу давил. Вот тогда… А, забудьте, воспоминания! Доживете до моих лет, поймете!
Ярослав Владимирович, уже попрощавшийся мысленно с приставкой ко своему имени воинского звания полковник, тонко улыбнулся… Давя в себе Дар, что просто требовал выхода наружу. Ну, прорвется он из кабинета. Может быть, даже вырвется из здания… А дальше что? Это человек непосвященный может тешить себя надеждой, что ему удастся долго уходить от Системы. Но он-то уже давно не романтичный юноша с ветром в голове.
В этот момент творения немецкого гения стали покидать люди, тут же направляющиеся ко входу в здания. Если отряд до десятка жандармов отдельного корпуса в черном камуфляже еще можно было попробовать «сработать», то вот Он… Нечего даже и пытаться.
Прокачав ситуацию, господин Киров заметно расслабился. Рыпаться бесполезно. Осталось только расслабиться и получать удовольствие. Оставшееся время, пока очередные гости кабинета поднимались по лестницам, он лениво размышлял, правда ли что этот пораженческий девиз — прямая цитата из устава для французских женщин-полицейских во время нападения насильника. Ходил такой слушок.
«Гости» не замешкались. Еще бы! Кто б рискнул остановить СТОЛЬ представительную делегацию. Всего-то им и понадобилось чуть менее двух минут, чтобы добраться до кабинета. Однако вместо вполне ожидаемой команды: «Сдать оружие! Лицом в пол!» начался какой-то откровенный сюр. Во-первых, «черные» ввалились в кабинет буквально гурьбой. Хоть человек понимающий сразу оценил из выучку, но они были явно не на боевом взводе. Генерал же тоже не стал вопить «Ату его, ату!», а встал и, раскинув руки, воскликнул:
— Сколько лет, сколько зим, княже! — глаза полковника на этом моменте буквально полезли из орбит, ведь Он просто шагнул вперед, и распахнул объятия.
— Кузьмич, старый ты бродяга! — Возопил он не хуже хозяина кабинета.
— От старого слышу, Никита Владимирович! — Радостно приговаривал генерал, похлопывая, как оказалось, старого товарища по спине.
«Черные» же расслабились вдоль стен. Интересно, что пространство они «держали» скорее по привычке, а не потому что ощущали необходимость.
Тем временем Великий и Ужасный князь Михалков одним взглядом изобразил что-то вроде «Можно?».
«Обожди!», — жестом ответил Вязмитинов.
— Леночка, как там чаек для нашего гостя? — Вслух поинтересовался он.
— Уже несу, Михаил Кузьмич! — Заверил из недр приемной звонкий голосок.
И правда. Уже через несколько секунд в цокоте каблучков и ореоле цветочных ароматов в кабинет впорхнула стройная красавица лет тридцати с серебряным подносом в руках.
На столе перед Ярым мигом возник стакан душистого чай, аромат которого просто кричал о том, что попробовать его нужно как можно скорее, и куча разнокалиберных мисочек с разными вареньицами-закусочками. И как это все поместилось на одном подносе?!