Выдохнув, она разблокировала свой телефон и начала проверять свои текущие программы, погрузившись в то место, которое всегда приносило ей покой, всегда имело смысл, когда остальной сумасшедший мир этого не делал, ее коды.
Часы пролетели незаметно, и Данте, и она
погрузились в свою работу, меняя позы, ели закуски, пили воду или виски, потягивались и наслаждались радостями полета на частном самолете. Через некоторое время, когда она изменила положение и подогнула под себя ноги в другую сторону, голос Данте прервал ее.
— Пока я не забыл, — сказал он, заставляя ее
взглянуть на него. — Я должен предупредить тебя о некоторых вещах, о которых, я уверен, Тристан и не подумает упоминать.
Морана положила трубку, ее любопытство взяло вверх.
— Расскажи, — пробормотала она, блокируя
телефон и сосредотачиваясь на мужчине перед ней.
Он рассеянно почесал себе шею и заговорил.
— Насчет Тенебры... ну, у нас есть большой
участок на берегу озера...
Морана вспомнила зверя, обитавшего в
поместье, но она не видела озера, когда была там в последний раз, отвлеченная потенциальным убийством, которое она пыталась совершить. Боже, как будто прошла целая вечность..
— Это почти что-то вроде соединения, — она
вернула свое внимание к Данте, когда он продолжил.
— На участке всего пять крыльев, включая главный дом, и все они не соединены друг с другом. Единственный способ добраться от одного до другого, пройти через территорию, а весь комплекс находится на одном из холмов за пределами главного города.
Морана наклонилась вперед, полностью
зачарованная, пытаясь представить все это в своей голове.
— В одном из крыльев живет весь персонал со своими семьями, домработница и ее помощники, садовники как таковые. Семья Амары. Он огромный.
Морана показала ему знак, чтобы он продолжал, когда остановился. Он наклонился вперед, положив локти на колени.
— Второе крыло, это учебный центр.
Морана вспомнила, что Амара рассказывала ей о мальчике, уединенном на тренировочной площадке, подальше от всех остальных. Желчь поднялась у нее в горле при мысли о том, как он был отчужден, и она подавила его, стиснув зубы.
Мрачный голос Данте прорвался сквозь ее мысли.
— Ты никогда и ни при каких обстоятельствах не войдешь в это крыло. Туда не допускаются все, кто не является тренером или стажером. Ты никогда, и никак не пойдешь туда. Не по ошибке, не случайно. Это ясно?
Суровость в его голосе была эффективной, от
этого у нее завязался узел в животе, точно передавая, насколько серьезно это было.
Она понимающе кивнула.
— Хорошо, — продолжил он удовлетворенно. — Два других крыла намного меньше по сравнению с ними и немного дальше от главного дома. Третий, — мой.
Морана приподняла брови.
— Только твой?
Кривая улыбка скривила его губы.
— У старшего сына есть свои преимущества.
Морана покачала головой. Мужчины. Его лицо снова стало серьезным.
— В этом крыле у меня есть сотрудники. Мои двоюродные братья иногда навещают меня, и, если ты захочешь придти, я буду всегда тебе рад. У него также есть собственная система безопасности.
Морана благодарно кивнула, тронутая
искренним предложением, впитав всю информацию.
— А четвертое крыло?
— Тристана.
Конечно, так оно и было.
Данте невозмутимо продолжал.
— Его крыло самое маленькое по площади. Если честно, это коттедж. Он также самый дальний от главного дома и других крыльев, прямо у озера. Он там живет один.
Один. Как изгой. Морана почувствовала, как ее сердце сжалось при мысли об этом, о его реальности, когда день за днем осознавала всю грандиозность его жизни. Он жил на территории, но не в центре. Он жил с людьми, но как изгой. Они не приняли его и не отпустили.
Сложив руки в кулаке по ее бедрам, Морана выдохнула сквозь стиснутые зубы от ярости, которая, как она чувствовала, вторгалась в ее кости.
Еще один монстр поднялся внутри нее,
монстр, с которым она была знакома, монстр, который заставил ее хладнокровно убивать, чтобы отомстить. Она хотела разрушать, уничтожать. Глубина собственных эмоций потрясла ее.
Глубоко вдохнув, она попыталась взять это под контроль.
— Продолжай, — призвала она Данте, желая
узнать больше.
Данте треснул себя по шее, вытягивая ноги, его гигантское тело, казалось, занимало все