— Мы не закончили, — произнес тот, которого я заломал, и они гурьбой отправились на выход из столовой.
Я же повернулся к столику, за которым сидела невольная зрительница нашей потасовки. Только сейчас смог ее внимательнее разглядеть. Невысокого роста, светлые волосы и голубые глаза. Форма на ней сидит идеально, подчёркивая изгибы почти уже полностью оформившегося девичьего тела. Одаренная. Судя по голубоватому цвету всполохов в душе, что-то связанное со стихией воды или ветра. Может лед? Вполне возможно. Он, насколько я знаю, является комбинацией этих двух стихий. Ее милое личико сейчас было нахмуренным. Не очень ей понравилось то, что я вот так бесцеремонно кинул свой поднос на ее столик.
— Еще раз прошу меня простить, — глядя на девушку, попросил я. — Не хотелось, чтобы еда с подноса из-за этих недоумков попала на окружающих, — в столовой наступила гробовая тишина после того, как я заговорил со школьницей. Даже во время нашей потасовки все продолжали разговаривать. А тут зал умолк, даже не слышно грохота посуды с кухни. Что-то мне это не нравится.
— То есть на вас, Александр Петрович, собирались напасть, а вы думали о том, чтоб не испачкать других? — с прищуром спросила она, продолжая хмуриться.
— Не только, конечно. Не хотелось бы вновь стоять в очереди за едой. Там глядишь, и новые “доброжелатели” найдутся — с улыбкой признался я.
— Получается, вы сразу готовились к нападению? — уточнила незнакомка. — Даже не попробовав уладить конфликт? Ведь вы могли и рассказать то, о чем они просили. Почему вы так не поступили?
— Да, действительно готовился, — ответил и сразу продолжил: — А почему не рассказал? Да потому что сразу было понятно, что вся эта история с вопросами о моей потасовке — простой предлог для того, чтобы развязать конфликт и самоутвердиться за счет слабого, — сообщил так, будто это прописная истина. — Если они действительно хотели узнать, что же произошло в том злосчастном туалете, то могли бы подойти ко мне, когда я уже расположился за своим столиком, а в идеале, еще и поел бы. Тогда бы я был в прекрасном расположении духа и, возможно, что-то да и рассказал.
— Исходя из ваших соображений, конфликт на самом деле был неизбежен, — кивнула девушка. — Возможно во время общественных работ, эти ребята подумают над тем, как стоит задавать вопросы, если их действительно интересовала ваша стычка в туалете.
— Честно сказать, я в этом сомневаюсь. Думаю, наши пути еще пересекутся, — с сомнением заявил я и, немного подумав, вспомнил, что эта красотка обратилась ко мне по имени. Решил уточнить, откуда она меня знает: — Вы назвали меня по имени. Мы знакомы? Я потерял память, даже имени своего не помнил, когда очнулся, — после этого вся столовая снова тихонько загомонила, обсуждая мою амнезию и откуда у меня такие навыки борьбы. На мой взгляд, ничего особенного я не показал. Парень подставился — я этим воспользовался. Вот и все.
— Нет, не знакомы. Но я должна знать каждого из учеников, — и зачем ей это? Она тем временем продолжила: — Меня зовут Романова Екатерина Михайловна, будем знакомы, — на этой части фразы ее лицо разгладилось, и стало понятно, что ситуация ее забавляет. Ей интересно, как я буду выкручиваться.
Попадос. Надо было мне идти на ужин? Потерпел бы до завтра — принесли бы еду, как остальным пациентам. Это даже хуже, чем две предыдущие стычки вместе взятые. Подставил меня физрук, конкретно так подставил. Какого черта она делает в школе? Да еще и вечером.
— Не молчите, присаживайтесь, Александр Петрович, — с улыбкой пригласила меня Романова. — Я не кусаюсь.
Что-то мне подсказывает, что кусаешься, да еще и довольно-таки сильно. Всполохов в ее душе не меньше, чем у старшей Донской, а может даже больше.
— С радостью приму Ваше предложение, Ваше Императорское Высочество, — улыбнувшись, произнес я навскидку, так как княжна обещанных уроков по этикету мне еще не провела. — Прошу прощения за свое невежество.
— Ничего. Зовите меня по имени и отчеству. Ведь по указу моей матери, ученики в учебных заведениях равны, даже если они из разных сословий, — вроде пронесло. — А после чего вы потеряли память? — спросила она с любопытством и тут же быстро добавила: — Ах, простите, вы должно быть голодны. Давайте сначала поедим, а потом вы мне все-все расскажете. Договорились, Александр Петрович?