Рождение клана Геро заставило Дениса затаить дыхание. Коренастый мужчина в широкой расписной рубахе и таки же штанах, перевязанных лентами потертых лаптей, насвистывал веселую песнь. Т удара резного посоха вздрогнула земля, поднялся ветер и откуда-то из глубин лесов отозвался звериный дух на призыв отца своего. Собственными глазами Денис видел, как звериный дух вселяется в человеческое тело. Как пытается ужиться там, не сломив человеческую суть. Как вереницей тянутся князья лесные — Кабан и Волк, Медведь и Лось, Полоз, Лиса, Рысь и прочие, прочие. Как отдают они поклон Велесу и уходят в сердце лесов, чтобы там обучить новых братьев мудрости лесной.
— Но знали боги, что дух человека бывает слаб в минуты искушений. И решил тогда Числобог обратился к вещей птице Гамаюн, и дала она ему свое перо. И вложил он это перо в руку самого мудрого и все ведающего из людей. И дал ему наказ вести летопись Судьбы, чтобы никто не мог изменить ход ее. И взял мудрый старец перо, поклонился богам и принес клятву великую — с честью и правдой писать все, что узрит глаз его, что познает разум его, что почует сердце его.
Первый Кармин, как две капли воды был похож на старого библиотекаря. А вот силуэта божества разглядеть не смог, как ни старался. Там, где он стоял сливались воедино лучи Солнца и Луны, полностью скрывая его от глаз посторонних. Денис попытался присмотреться получше, но внезапный порыв холода заставил его отшатнуться и съежиться. Откуда ни возьмись налетела буря, заметая колючим снегом все вокруг.
Денис почувствовал, как ресницы и челка покрываются самым настоящим инеем. Под завывания вьюжного ветра на землю ступила высокая женщина. Лица ее, как остальных богов, Денис не видел. Его скрывала глубокая тень. Но вот платье смог рассмотреть во всей красе. Казалось, будто само ночное небо любезно одолжило часть себя, чтобы сшить деве платье. Чернильно-синее, усыпанное россыпью звезд, оно искрилось всеми переливами снега под яркой луной.
— Когда первый станок заработал, оборотни выучили все, чем лес их мог научить, а летописец освоил перо, в мир из Ледяного Чертога пришла Марена. Холод и дыхание самой смерти бежали вереди нее, предупреждая мир о ее приходе. Все божества затаились, не желая встречаться с темной сестрой. Самая старшая и самая приближенная к Судьбе, Марена ступала по земле, оставляя за собой мерзлоту и печаль. Каждый знал, что смерть, как и Судьбу, нельзя обмануть. И каждый знал, что нить судьбы Мары первой была связана со смертью. Задолго до появления прялки в этом мире.
Денис вглядывался в темный, таинственный силуэт и не мог избавиться от ощущения, что где-то уже встречал его. Может быть в каком-то сне? Полоз замолчал. А в следующий миг заговорила сама Марена:
— Подобно тому, как вы наделили силой своих людей и создали свои кланы, стремясь противостоять Чернобогу, я тоже создам свой. Там, где вы со своими кланами потерпите неудачу и сполна выпьете чашу горечи и поражения, я пройду вперед и смогу сделать то, что не подвластно никому из вас.
В руках девы появился хрустальный посох, на конце которого ярким лучом блеснуло лезвие серпа. И Денис окончательно понял, убедился, узнал. Это она вела его к полудницам. Это она говорила с ним у Смородины.
— Мои Жнецы увидят любую нить. И срежут ее, подобно пшеничному колосу в дни жатвы. Но, дабы не искушать их слабый дух, никогда они не смогут срезать то, что должно расти. А дабы не искушать других — никто и никогда не сможет найти их нити в плетении полотна. А коли найдет — никогда не узнает, кто же перед ним. И будет видеть он ткача или оборотня.
— Да будет так, — стройным хором согласились боги. Все знали о мудрости той, что была родной сестрой самой смерти.
Грянул гром, полыхнула молния. И из молнии той родился первый золотистый серп, который Марена вручила Жнецу.
Денис потянулся вперед, стараясь впитать в себя пролетающие перед взором картины. Множество поколений Жнецов скитались по миру, выискивая, выбирая те нити, которые надо было срезать. Убирая те узлы, которые образовались по вине Ткачей. Сражаясь с яростными оборотнями, беспрекословно принимающими сторону Ткачей и встающими на их защиту. И навьи дети, и люди, и светлые дети богов — все были едины перед нитью Ткача и серпом Жнеца. Одни давали дорогу в жизнь, другие ее обрывали.
Денис сам не понимал, откуда в его голове месте с картинами просыпалось Знание. Как срезать нить, как выбрать ее, как оставить нетронутой. Теперь Денис понимал, для чего он был послан в этот мир. Теперь он знал, что нашел свое место.