— Что? Да о чем вы тут говорите? Какая тьма? Кого я черпать должен?
— Иди! — повысил голос Полоз и стены терема задрожали.
Денис почувствовал, как та же неведомая сила хватает его и выносит куда-то за пределы терема.
— С возвращением, — голос Андрея за спиной заставил Дениса подняться с колен и обернуться.
— Ты жив! — Денис даже не пытался скрыть радость в голосе. Было бы глупо получить такую порцию наказаний и не добиться цели.
— Да уж, — Андрей отвел взгляд. — Ты прости меня за отца. Я не знал, что он устроит тебе такое боевое крещение.
— Да что уж, — вздохнул Денис. — Родственников не выбирают.
— Это точно, — виновато согласился Андрей. — Если я могу тебе чем-то помочь, ты только скажи.
Денис задумался. Поход в змеиное логово дал ему немало ответов. Но вопросов оставил еще больше.
— Знаешь что, обсудим это в лицее. А пока давай-ка выбираться отсюда. Похоже, у меня аллергия на пещеры.
Полозов кивнул и зашагал вперед, прочь от отцовских владений.
Глава 21
Уроки письма
Стук в дверь заставил ягиню вздрогнуть и оторваться от разглядывания отражений Хаоса в пламени свечи. Настя бросила встревоженный взгляд на мечущуюся во сне Ёльку и поднялась. По взмаху руки дверь с тихим скрипом отворилась, от чего Настя поморщилась. Опять домовые плохо смазали петли.
В полумраке коридора вырисовался мужской силуэт. Ничего не говоря, он поманил Настю прочь из комнаты. Та еще раз посмотрела на Ёльку, оценивая, можно ли ее оставить в одиночестве. Решив, что за пару минут с ней ничего не случится, девушка вышла из комнаты и тихо прикрыла дверь.
Под её рукой та не рискнула скрипеть.
— Ну как она? — шепотом поинтересовался коридорный силуэт.
— Не особо, — честно призналась Настя. — Второй день стонет во сне. Кошмары видит. Я пытаюсь отгонять самые страшные, но мелкие проскакивают и якорятся. И уже там разрастаются. Постоянно твердит, что Денис не умер, что его можно спасти, и она найдет способ. А днем молча сидит у окна, не говоря ни слова. Уроки совсем забросила. Сегодня даже к Вероне не пошла.
— Да уж. Действительно, не особо, — последовал в ответ тяжелый вздох.
В воздухе, как трехдневная жвачка, растянулась пауза. Каждый думал о том, как лучше помочь подруге. И есть ли вообще этот способ.
— Вальтер, — после недолгого молчания вновь заговорила Настя. — А что, если она права? Ты же знаешь, ткачи могут чувствовать не оборванные нити. Может и в этом случае так? Я пыталась разглядеть что-то в пламени, но я совсем не знаю, что там произошло. Последней живым Дениса видела Ёлька, но она не хочет обсуждать эту тему. А я не хочу давить.
Вальтер вздохнул, словно решаясь что-то сказать. Настя молчала, не мешая ему собираться с силами.
— Знаешь, возможно, я могу узнать, что там произошло на самом деле.
— Нет! Для этого ты еще не готов! — категорично заявила подруга.
— Когда-нибудь надо начинать, — Вальтер попытался отшутиться, но на Настину категоричность это не произвело никакого впечатления.
— В конце концов, — уже более серьезно продолжил парень, — У меня есть ты. А ты не дашь мне провалиться в изнанку.
— Ага, конечно. Только ты забыл, что одной меня явно не достаточно для того, чтобы провести ритуал записи, да еще и спустя три дня после происшествия.
В голосе Насти не улавливалось ни капли энтузиазма.
— Я знаю. Но при желании мы можем собрать неплохую группу поддержки. Я притащу Ратора, а ты уговоришь Данару выступить от клана Геро. Ёлька и Кевар будут представлять Ткачей. Провинившегося Потеряшку заставим отрабатывать потерянный лапоть Бабули. Его одного от нежити вполне достаточно будет. И ты, как представитель пограничного мира.
— А ты никого не забыл? — ненавязчиво поинтересовалась Настя.
— А, ну да. Люди. Ну… возьмем Саню. Он вроде как нормальный парень. Да и с Денисом дружил, упираться не будет.
— Отличный вариант. Но я имела в виду другое. Может быть ты мне подскажешь, как я должна уговорить Данару участвовать во всем этом?
— Ой, да ладно. Напомни ей, как в шестом классе помогала приворожить Яра!
Настя покраснела, вспоминая не самый умный поступок в своей жизни, и поняла, что спорить с другом бесполезно. Вальтер говорил убедительно и уверенно, хотя уверенности этой на самом деле не ощущал. Ритуал записи, помимо сложности и объемности, забирал у проводящего его писца невероятное количество жизненной силы. Именно для этого он и нуждался в такой группе поддержки от всех кланов этого мира. Но он был готов рискнуть. Не ради Ёльки и ее страданий. Вальтер давно уяснил, что кидаться в омут очертя голову ради сиюминутной слабости окружающих глупо. И как бы он не привязался к Ёльке — Ткачи и Кармины никогда не смогут стать ближе, чем в полотне проходят их нити. Нет, дело было не в Ёльке и не в Денисе, к которому он успел привязаться. Точнее, не совсем в Денисе. Скорее в том, что за ним стояло. Все эти месяцы Вальтер ощущал дыхание неведомой силы за спиной товарища. Сколько раз он не пытался описать его — ничего не выходило. Перо ломалось, бумага съеживалась. А после его возвращения из дедовой библиотеки и вовсе слова перестали ложиться на лист. Словно кто-то неведомый перехватывал их в воздухе. Всё это интриговало от природы любопытного Вальтера. И он хотел разгадать загадку Васнецова во что бы то ни стало. А когда Вальтер ставил себе какую-то цель, ничто не могло его остановить. Даже такая мелочь, как гипотетическая смерть объекта исследования.