— Вот еще, — фыркнула Данара. — Я уже сказала, что этот дохляк кто угодно, только не Геро! Это невозможно!
— Данара, мы уже тебя поняли, — мягко, но настойчиво перебила подругу Ёлька. — А как ты об этом догадался, Вальтер?
В серых глазах девушки светилась все та же надежда, которая заставляла её раз за разом искать доказательства того, что Денис жив.
— Я не догадался. Я заметил то же самое. О чем и сообщил Насте.
— И что? — Ёлька перевела вопросительный взгляд на ягиню. Остальные тоже, как по команде, воззрились на нее.
Девушка вздохнула.
— Слушайте. Я не уверена. Это все были детские страшилки, которыми меня пугала бабушка всякий раз, когда я пыталась утащить ее ступу. Поэтому я не уверена, что стоит воспринимать серьезно эти байки.
Но увидев не угасающий интерес на лицах товарищей, Настя сдалась.
Усевшись на пушистый ковер, девушка обратила свой взор на танцующие языки пламени в камине. Остальные последовали ее примеру, зная, если ягиня впадет в транс — они тоже увидят то, что откроется ей.
— Это всего лишь легенды, такие же, как истории про Купалу, Сварога и Коляду. Никто не помнит, что из этих рассказов правда, а что чистейший вымысел певцов и сказителей. Я слышала эту сказку лишь однажды от прабабушки, которой на тот момент было почти под тысячу лет. Как вы понимаете, даже для Яги это весьма преклонный возраст. А для маразма поле для деятельности.
Ратор хихикнул, за что получил ощутимый толчок в бок от Данары.
— Она рассказывала мне, что перед самым ее рождением в двадцатый век после ухода богов в Ирий, началась в Яви небывалая война. Ополчились Ткачи, Геро и Кармины на братьев своих. Четвертый клан, самой Мареной рожденный. Якобы те стали прислуживать навьим детям, да убивать честной люд.
— Четвертый клан? Что за бред? Все знают, что испокон веков было три клана! — теперь уже Данара не удержалась. Но Настя не обратила на нее внимания, уверенно продолжая рассказ.
— Пра-Яга говорила, что мы попросту забыли братьев своих. А те, не простив предательства, окончательно укрылись — кто в объеме, кто в смежных мирах. Остальные же оставили клановую силу и скрылись среди обычных людей.
— И было пророчество, — процитировал Вальтер. — Восстанет брат и предаст брата, кинувшись в объятия Хаоса и бездны. И забудет он богов своих и повернет весь клан против других. И будет черное дело его растекаться ядом по миру, и погибнут многие. И сойдет один в пропасть, выпустив оттуда зло, и вернется назад чернее ночи. И разломится веретено Судьбы, обрывая нити. И наступит царство Хаоса.
Вальтер замолчал. Тишина, изредка нарушаемая потрескиванием дров в камине, давила на уши.
— Что это? — первым опомнился Саня.
— Древний текст. Пророчество Аристарха Полоумного Кармина, — ответил Вальтер. — Наткнулся, когда помогал деду летом разгребать завал в библиотеке. И запомнилось.
— А часто Кармины пророчества стряпали? — с долей иронии поинтересовался Ратор.
— Не очень. Все же это не клановая особенность. Однако, все пророчества Аристарха имели одно весьма неприятное свойство.
— Что, все, как одно твердили о конце света? — не унимался Ратор.
— Нет, они все сбывались, — ответил за летописца до этого момента молчавший Кевар. — А ты, похоже, благополучно прогуливал историю в седьмом классе.
Уязвленный Ратор замолчал.
— Ты хочешь сказать, что в том пророчестве говорится о нашем Денисе? — осторожно поинтересовалась Ёлька.
Вальтер удивленно посмотрел на девушку:
— До этого момента мне вообще не приходила подобная мысль в голову. Но это было бы весьма логично. Смотри, он способен видеть изнанку, ходить по тропам, говорить с нежитью, управляться с нитями. Но при этом он не похож ни на кого из нас. Если допустить, что сказки из Настиного детства правда, да еще приплюсовать пророчество выходит, что Денис представитель опального четвертого клана.
— Но почему тогда никто из преподавателей, старших ткачей, Рассвета и Яр, абсолютно никто не узнал в нем этого загадочного не пойми кого? — воскликнула Данара.
— Прабабушка, впадая в транс, частенько бормотала что-то о том, что никто не сможет различить Жнеца. Все будут видеть то, да не то, — ответила Настя.
Огонь в камине полыхнул и все сидящие на краткий миг увидели пергаментно-бледную старуху с горящими глазами, повторяющую одну и ту же фразу.
— Жнец? — вскинулся Ратор. — Я это слово уже слышал!
Все сидящие уставились на него с таким удивлением, как будто с ними заговорило дерево.
— И где же ты мог его слышать? — ехидно поинтересовалась Данара.