Девушка оглядела класс, то и дело даря мягкую улыбку кому-то из одноклассников. Денис замер в ожидании, когда же она посмотрит на него. Он уже успел разглядеть светлые серые глаза, русые волосы, собранные в хвост, вздернутый нос и ямочки на щеках. Девушка была милой и словно бы светилась изнутри добродушием и дружелюбием. Наконец, она подняла на него свои большие серые глаза и улыбка на её лице тут же погасла, сменившись растерянностью. Денис не совсем понял, чем вызвана такая перемена, а взгляд девушки уже переметнулся к его недавнему черноглазому собеседнику.
— Я ему говорил, что там занято! — кинулся оправдываться тот. — Он нагло сел на твое место!
Теперь Денис мог объяснить это внезапное беспокойство — оказывается он, сам того не ведая, занял место этой милой девушки.
— Подумаешь, могу и пересесть! — Денис начал было складывать вещи обратно в рюкзак, не обращая внимания на удивленные взгляды учеников и самого физика.
— Не стоит, всё в порядке, — девушка, наконец, улыбнулась и Денису. — Я сама виновата, не буду больше опаздывать.
С этими словами она прошла в конец класса и уселась на последнюю парту.
Остаток урока Денис пытался посвятить решению задач. Но вместо формулы расчета сопротивления на участке цепи, в голову постоянно влезал образ той самой опоздавшей ученицы. Ёлька… Странное имя. Впрочем, в конкурсе на самое странное имя она могла побороться с тем же магистром или физиком. Навязчивое ощущение, что он где-то слышал этот голос, мешало сосредоточиться, поэтому Денис довольно быстро отбросил карандаш в сторону и принялся разглядывать своих одноклассников. Двадцать пять человек в одинаковой форме вызывали стойкие ассоциации с инкубатором. Денис никогда не любил форму и в своей бывшей школе носил её только под угрозой вызова родителей к директору. А случалось такое довольно редко. Но что-то подсказывало парню, что здесь такой номер не прокатит. Уж слишком явными были намеки и магистра и секретарши на суровый нрав его нового куратора.
«Хозяка медной горы, ну надо же», — пронеслось в голове у парня как раз под раздавшийся с урока звонок. Не записав домашнее задание, Денис первым покинул кабинет физики.
Школьные коридоры быстро наполнялись учениками. Всё такие же одинаковые наряды, одухотворенные лица, наполненные тягой к знаниям, разговоры о предстоящих уроках — Денису казалось, что он единственный, абсолютно не вписывающийся в окружающий мир, элемент. Чужеродное тело. Настроение портилось с каждой минутой всё больше. Обида на родителей перемешивалась с раздражением от осознания своей чуждости этому миру будущих гениев. Глянув на расписание, парень поспешил укрыться от толпы в кабинете химии — следующий урок был именно по этому предмету. Помня о том, что многие уже имеют в этом классе свои места, Денис уселся на самую последнюю парту. Сумка с вещами мешала, но отнести её в спальню возможности не было — Денис попросту боялся потеряться в этом нагромождении корпусов.
За своими размышлениями парень не заметил, как класс вновь наполнился и прозвенел звонок на урок. Лишь внезапно воцарившаяся гробовая тишина подсказала ему, что что-то происходит в окружающем мире. Подняв глаза, он вздрогнул — прямо на него с холодной надменностью взирала невысокая женщина. Черные волосы, собранные в узел на затылке тронула легкая седина, отчего определить её возраст было довольно проблематично. Широкие скулы, нос с горбинкой и колючие, ярко-зеленые глаза вызывали ассоциации с самой настоящей ведьмой. Денис сглотнул и воровато огляделся.
— Молодой человек, Вас не смущает, что я стою перед Вами, а звонок на урок прозвенел десять секунд назад? — тихий, вкрадчивый голос гадюкой пополз по воздуху, врезаясь в барабанные перепонки.
Денис медленно поднялся, пробормотав скомканное «извините».
Женщина отвернулась, обводя взглядом класс.
«Точно жертву выбирает», — пронеслось в голове у Дениса.
— Самойлов, где Ваш дневник? — новая жертва была успешно выбрана. Денис на краткий миг испытал облегчение, но укол совести подоспел следом. Радоваться чужим неприятностям — не самое благородное дело.
Несчастный Самойлов под нерушимое молчание класса попытался было оправдаться, но попытка изначально была обречена на провал. Под этим холодным взглядом хотелось саморасщепиться на атомы и молекулы, лишь бы только поскорее. И подальше.
Объявив Самойлову первое и последнее предупреждение, и попутно сделав еще несколько замечаний ученикам, женщина, наконец, разрешила всем занять свои места и начала урок.