Девятое сентября. Урок биологии. За окном серость и сырость. Дождь льет не переставая. Капли равномерно разбиваются о стекло, укачивая, усыпляя, убаюкивая и без того вымотанных девятиклассников. Домашнее задание — признаки живого. Казалось бы, легкая тема. Представь себя, амебу и кактус и найди общее. Ан нет. Мозг, перегруженный потоком информации, отказывается работать. Лиссандра Вергардовна — милый, добрый и чуткий учитель биологии. Сестра Вероны, Ратора и еще части учеников. Денис уже не удивляется местным связям и просто пытается запомнить, какие признаки проявляет всё живое. Момент икс приближается, тонкие пальцы учительницы скользят по списку в журнале, выбирая очередную жертву, которая падет сегодня на алтаре естественных наук.
— Самойлов.
Класс выдохнул и расслабился. Денис откинулся на спинку стула, наблюдая за невезучим одноклассником. Не то, чтобы тема была сложная, нет. Просто, какой бы милой не была Лиссандра, а гены есть гены. Родство с Вероной не прошло даром.
— Ну… у живого есть органы чувств, — запинаясь ответил несчастный Самойлов. Отчаянные попытки подать сигнал бедствия классу с треском провалились в тот самый миг, когда Лиссандра оторвалась от изучения журнала и обвела взглядом класс. Если и было что-то общее у сестер, так это глаза. Ярко зеленые глаза, взгляд которых проникал в самую душу.
«Ну точно наследственное же», — проскочило в голове у Дениса. Лиссандра словно бы услышала эту мысль и кинула на парня смеющийся взгляд.
— Да ты что? — учительница вернулась к опросу Самойлова. — И какие же это органы чувств, не подскажешь?
Класс замер, стараясь не показывать слишком явно начинающееся веселье.
— Ну…
Полный страдания и боли взгляд Самойлова не оставил равнодушным одноклассников. Денис потянулся вроде бы невзначай и потер правый глаз.
— Глаза! — тут же нашелся Самойлов.
— Очень интересно, — кивнула Лиссандра, представляя себе глазастую инфузорию. — Продолжай давай.
Самойлов снова кинул взгляд на откровенно веселящийся класс. Ёлька, сидящая теперь уже на своем месте, чихнула и почесала нос.
— Нос! — радостно воскликнул Самойлов. — Ну то есть это. Обояние.
Взрыв хохота пронесся по классу.
— Очень замечательно. Обоятельный кактус наверняка прекрасен. — Лиссандра не останавливала поток фантазии нерадивого ученика. Наоборот, ей, как и всем, было интересно, во что же он выльется. — Ты продолжай, продолжай.
Класс с трудом успокоился, наблюдая за тем, как Самойлов выйдет из сложившейся ситуации. Один только Ратор не обращал внимания на происходящее вокруг. У него был один урок, чтобы списать английский, чем он сейчас и занимался. Полностью отключившись от внешнего мира, Ратор усиленно выводил заморские буквы в тетради. На секунду задумавшись, парень закусил нижнюю губу и принялся дальше писать. На свою беду, именно в этот момент Самойлов бросил на него свой ищущий подсказки взгляд.
— Губы! — радостно выпалил ученик.
Очередная волна смеха грянула так сильно, что даже Ратор вернулся в реальность. Лиссандра утирала слезы, стоя за кафедрой. Весь девятый «Б» благополучно сползал под парты.
— Садись, Самойлов. И запомни! Губы станут твоим органом чувств, когда ты вырастешь и девушку себе найдешь. А пока учи биологию. Два.
В первые дни Денису казалось, что ему сложно будет привыкнуть к жизни в общежитии. Делить свою комнату, своё убежище и теплый уютный мирок с кем-то посторонним… Пока он жил с родителями, ему виделось это чем-то нереалистичным. Чем-то из разряда научной фантастики или детской сказки. На деле же все оказалось немного не так. Делить комнату с кем-то было не так уж сложно. Сложнее было привыкнуть к общей душевой. Точнее сказать, к общей душевой, работающей три раза в неделю. Три! Раза! В! Неделю! Возмущенный вопль Дениса, раздавшийся в тот момент, когда Вальтер сообщил ему об этом с веселым выражением лица, слышал не только Медногор.