Мраморные ступени с резными перилами цвета слоновой кости гармонировали с золотистыми гобеленами на стенах. Денис присмотрелся и отметил, что вензеля на перилах повторяют рисунок лепнины и загогулины подрамников, развешенных на стенах с репродукциями знаменитых картин. В стилях и течениях Денис разбирался слабо, но богатство и величественность внутреннего убранства Ладогора отметил сразу же. Пока они поднимались на второй этаж от завитушек, блеска золота и чистоты ступенек начало рябить в глазах.
— Такое чувство, что по Эрмитажу идешь, — Денис не смог сдержать комментарии.
— А ты и идешь, — еле слышно отозвался Вальтер. Но Денис его услышал.
— Вальтер, ну где вы ходите?
Из-за угла им навстречу вышла высокая стройная блондинка — девушка Вальтера. Денис видел её несколько раз, когда она просила Ратора передать что-то другу. Кажется, она была старостой Теремка.
— Привет. Искал Данаре замену, — Вальтер коротко кивнул её сопровождающим — таким же выпускникам. — Это Денис, он поможет.
Блондинка одарила Дениса прохладным взглядом, от которого тот почувствовал себя инфузорией.
— Ну если ты так считаешь… — медленно протянула она. Денису показалось, что его накололи на две сосульки — таким выразительным был взгляд блондинки. Парни за её спиной усмехнулись, как бы поддерживая общее мнение.
— Считаю, — ответный взгляд Вальтера был не многим теплее. — А теперь пойдем, времени нет. Этот дождь все перевернул.
Денис почувствовал, что общее напряжение и недовольство сошло на нет, так и не достигнув пика. Блондинка хотела было что-то возразить, но не решилась спорить с Вальтером. Потому лишь кивнула и, взметнув вихрь светлых волос, зашагала вперед.
Спальный корпус учителей Ладогора располагался в двух задних башнях и чем-то походил на гостиницу. Из общего холла в разные стороны разбегались коридоры, где и находились спальные комнаты. Хотя, комнатами назвать это было сложно — на взгляд Дениса это были самые настоящие квартирки. Зачастую, там жили не только учителя, но и их дети, мужья и жены и даже родители. И все они являлись работниками лицея. Из пояснений Вальтера Денис понял, что главное правило Лицея — не просто работать, но и жить в нем. «Школа — это дом родной», — для сотрудников Лицея эта фраза имела самое прямое значение. Отвечая на расспросы Дениса, Вальтер не без удовольствия поведал о старой доброй традиции, уходящей своими корнями во времена основания Лицея. Первый директор Валентин Ткач, основавший тут школу для детей декабристов, вписал это правило в Устав Лицея первым пунктом. И вот уже почти двести лет оно неукоснительно соблюдалось всем преподавательским составом. С одной стороны это напоминало режим «невыездных», а с другой — семьи преподавателей пользовались рядом привилегий. В том числе и в вопросах обучения собственных детей. Денис слушал это вполуха, больше всего его заинтересовала личность первого директора, а точнее — его фамилия.
— Валентин Ткач, говоришь. А наша Ёлька не родственница ему, случайно? — поинтересовался Денис как бы невзначай.
Но по хитрому прищуру Вальтера понял, что тот его раскусил.
— Именно так. Ткачи были директорами лицея всегда. Это тоже в уставе прописано.
— Но сейчас же директор Витор Витольдович Ткаченко… — Денис нахмурился, что-то прикидывая в уме.
— Ну, и что тебя смущает? Украинская вариация фамилии. Во времена революции такое встречалось сплошь и рядом, — пожал плечами Вальтер. — Это дядя Ёльки со стороны матери.
Денис потряс головой. Что-то в этой истории не укладывалось.
— А фамилия тогда как же? Или… — глаза Дениса округлились.
— Нет, нет, — поспешил успокоить его Вальтер. — Никаких родственных браков. Просто у Ткачей всегда сохраняется фамилия. Традиция такая, понимаешь. Хоть от матери, хоть от отца — без разницы.
— Странная традиция, — удивился Денис.
— Древний род, древние правила, — резюмировал Вальтер.
За разговорами они добрались до первой спальни. Денис почувствовал разгорающийся в груди азарт. Сегодня ему представилась возможность на краткий миг почувствовать себя сильным Лицея. Вальтер постучал в дверь — проверка комнат началась.