– Понимаешь, просто… Все было как-то не так. Как будто Денис живой. Как будто он не Ткач. Как будто он что-то иное. Что-то, что зудит на границе памяти, но я не могу понять, что это. И самое удивительное, что иногда мне казалось, что я пишу Геро. Перо словно наполнялось лесной силой. А в следующий миг опять цеплялось за многочисленные нити Ткачей. Как будто кто-то специально пытался меня запутать. Не давал разглядеть истинный облик, чтобы правильно описать его. Наверное, надо будет поискать в книгах, да в летописях. Может быть, кто-то встречался с таким эффектом. Сглаз там, или отводящий заговор…
– Иное, говоришь, – задумчиво повторила Настя.
– Да, примерно так.
Девушка отложила книгу и встала. Подошла к Вальтеру, взяла его за руку и поманила из комнаты.
– Мы куда? – удивился парень.
– Мне нужен живой огонь.
Вальтер понимающе кивнул и зашагал следом за подругой. Ягини могли видеть в отсветах пламени то, что обычным людям, пусть и из какого-то клана, было недоступно.
Несколько минут двое шли по темному коридору к печному залу. Осень в этом году выдалась холодной и три камина зажигались каждый вечер уже пятый день. Достаточное время для огня, чтобы освоиться и прижиться.
Вальтер удивился, когда в обычно пустом зале он увидел почти всю ритуальную команду, за исключением их с Настей.
– А вы что тут делаете? – поинтересовался староста. – По-моему уже час, как наступило время отбоя.
– Сегодня Невидимка дежурит, так что можно спокойно тебя с твоим ритуалом пообсуждать, – непринужденно отозвался Саня.
– Да это я понял. Я имел в виду, почему именно здесь? – уточнил Вальтер.
– А, так тут тепло и уютно, – подключился к беседе Кевар. – Мы вот о чем говорили. Когда мы плели с Ёлькой сеть, заметили одну интересную особенность.
– Дай угадаю, – прервал восьмиклассника Вальтер. – Нить Дениса не особо походила на ткаческую, да? А иногда вообще больше напоминала кого-нибудь из Геро?
– Вот еще, – фыркнула Данара. – Я уже сказала, что этот дохляк кто угодно, только не Геро! Это невозможно!
– Данара, мы уже тебя поняли, – мягко, но настойчиво перебила подругу Ёлька. – А как ты об этом догадался, Вальтер?
В серых глазах девушки светилась все та же надежда, которая заставляла её раз за разом искать доказательства того, что Денис жив.
– Я не догадался. Я заметил то же самое. О чем и сообщил Насте.
– И что? – Ёлька перевела вопросительный взгляд на ягиню. Остальные тоже, как по команде, воззрились на нее.
Девушка вздохнула.
– Слушайте. Я не уверена. Это все были детские страшилки, которыми меня пугала бабушка всякий раз, когда я пыталась утащить ее ступу. Поэтому я не уверена, что стоит воспринимать серьезно эти байки.
Но увидев не угасающий интерес на лицах товарищей, Настя сдалась.
Усевшись на пушистый ковер, девушка обратила свой взор на танцующие языки пламени в камине. Остальные последовали ее примеру, зная, если ягиня впадет в транс – они тоже увидят то, что откроется ей.
– Это всего лишь легенды, такие же, как истории про Купалу, Сварога и Коляду. Никто не помнит, что из этих рассказов правда, а что чистейший вымысел певцов и сказителей. Я слышала эту сказку лишь однажды от прабабушки, которой на тот момент было почти под тысячу лет. Как вы понимаете, даже для Яги это весьма преклонный возраст. А для маразма поле для деятельности.
Ратор хихикнул, за что получил ощутимый толчок в бок от Данары.
– Она рассказывала мне, что перед самым ее рождением в двадцатый век после ухода богов в Ирий, началась в Яви небывалая война. Ополчились Ткачи, Геро и Кармины на братьев своих. Четвертый клан, самой Мареной рожденный. Якобы те стали прислуживать навьим детям, да убивать честной люд.
– Четвертый клан? Что за бред? Все знают, что испокон веков было три клана! – теперь уже Данара не удержалась. Но Настя не обратила на нее внимания, уверенно продолжая рассказ.
– Пра-Яга говорила, что мы попросту забыли братьев своих. А те, не простив предательства, окончательно укрылись – кто в объеме, кто в смежных мирах. Остальные же оставили клановую силу и скрылись среди обычных людей.
– И было пророчество, – процитировал Вальтер. – Восстанет брат и предаст брата, кинувшись в объятия Хаоса и бездны. И забудет он богов своих и повернет весь клан против других. И будет черное дело его растекаться ядом по миру, и погибнут многие. И сойдет один в пропасть, выпустив оттуда зло, и вернется назад чернее ночи. И разломится веретено Судьбы, обрывая нити. И наступит царство Хаоса.
Вальтер замолчал. Тишина, изредка нарушаемая потрескиванием дров в камине, давила на уши.
– Что это? – первым опомнился Саня.
– Древний текст. Пророчество Аристарха Полоумного Кармина, – ответил Вальтер. – Наткнулся, когда помогал деду летом разгребать завал в библиотеке. И запомнилось.
– А часто Кармины пророчества стряпали? – с долей иронии поинтересовался Ратор.
– Не очень. Все же это не клановая особенность. Однако, все пророчества Аристарха имели одно весьма неприятное свойство.
– Что, все, как одно твердили о конце света? – не унимался Ратор.
– Нет, они все сбывались, – ответил за летописца до этого момента молчавший Кевар. – А ты, похоже, благополучно прогуливал историю в седьмом классе.
Уязвленный Ратор замолчал.
– Ты хочешь сказать, что в том пророчестве говорится о нашем Денисе? – осторожно поинтересовалась Ёлька.
Вальтер удивленно посмотрел на девушку:
– До этого момента мне вообще не приходила подобная мысль в голову. Но это было бы весьма логично. Смотри, он способен видеть изнанку, ходить по тропам, говорить с нежитью, управляться с нитями. Но при этом он не похож ни на кого из нас. Если допустить, что сказки из Настиного детства правда, да еще приплюсовать пророчество выходит, что Денис представитель опального четвертого клана.
– Но почему тогда никто из преподавателей, старших ткачей, Рассвета и Яр, абсолютно никто не узнал в нем этого загадочного не пойми кого? – воскликнула Данара.
– Прабабушка, впадая в транс, частенько бормотала что-то о том, что никто не сможет различить Жнеца. Все будут видеть то, да не то, – ответила Настя.
Огонь в камине полыхнул и все сидящие на краткий миг увидели пергаментно-бледную старуху с горящими глазами, повторяющую одну и ту же фразу.
– Жнец? – вскинулся Ратор. – Я это слово уже слышал!
Все сидящие уставились на него с таким удивлением, как будто с ними заговорило дерево.
– И где же ты мог его слышать? – ехидно поинтересовалась Данара.
– Да Денис постоянно кричал во сне, что он какой-то жнец. Я уже хотел спросить, уж не агроном ли его отец. Откуда такая страсть к полям и уборочной. А оно вон как, оказалось…
– Жнец, – Вальтер повторил это слово, словно пробуя его на вкус. Зудение на границе сознания тут же исчезло. Как будто недостающий пазл встал на свое место, складываясь, наконец, в правильную картину.
– Я все равно не могу понять, почему тогда никто ничего об этих Жнецах не слышал, – продолжила сеять сомнения Данара.
– История весьма тонкая материя. Когда что-то в мире идет не так, принимает не самый желательный оборот или нелицеприятный вид, всегда найдутся жаждущие ее переписать, – изрек Саня. Собравшиеся уставились на него с нескрываемым удивлением. Странно было слышать от Сани такие глубокие философские мысли.
– Историю, может, и можно переписать. Но полотно не переплести! – просияла Ёлька. Девушка подскочила с ковра и зашагала к дверям.
– Эй! – воскликнула Настя. – Ты куда это собралась?
– В архив, – весело отозвалась девушка.
– Всего-то нужно, отмотать полотно на несколько тысячелетий назад и разобраться в плетениях, – Кевар поднялся следом за сестрой. – А еще пробраться в пещеры под Черноозером, обойти расставленные ловушки и вернуться назад к первому уроку, чтобы Верона ничего не заподозрила.
Саня, с восторгом взиравший на Ткачей, тоже поднялся: