- Все хог'ошо! - бросил он через плечо. - Он попг'авится, вот увидишь, Маш! Он попг'а...
Слух вновь пронзил жалобный писк, срывающийся на кровавый кашель - Димка попытался взять его на руки. Потом еще раз и еще. Мелкая крошка молодых собачих косточек сочилась и капала на землю алыми каплями. Байрон каждый раз с новой силой взвывал и, оказываясь на земле, опять принимался покрывать руки и лицо мальчика слюной и кровью.
Улица блеском окон в резных наличниках, грязными передниками, нервным посасыванием беломора и потными лицами с козырьками ладоней на бровях, молча смотрела на троих детей и полумертвого щенка.
- Митя! Митенька, родненький! Пожалуйста, хватит! Останови! Останови это, умоляю тебя! - плачет Машка.
Димка
Как? Что мне сделать?Неужели...
оглянулся и посмотрел на бескомпромиcсные ладошки на глазах подруги. Цвет ее платьица в горошек никогда еще не был таким насыщенно красным. С этого дня красный будет напоминать друзьям знакомство со смертью. С этого дня они знают, что такое жажда
Куда уехал этот ублюдок? Кто видел, что это за машина?
мести. Но Дима... Он один в этот день не только увидел смерть, но и...
Его дрожащие пальцы ощущали кровавую липкость шкурки и ползли к шее скулящего щенка. Полчаса назад они все вместе играли в мячик в саду и Митька думал, что "выпотел" из себя всю воду. Но когда его еще совсем слабые руки сомкнулись на горле Байрона... Господи, да его глаза просто вытекли! Он давил, что было сил, и кричал. Кричал, как никогда - ни до, ни, наверное, после. Такому крику место... где? На войне? В аду? Да, где, мать его ети, угодно, только не в детстве!
Он ослабил хватку только когда тельце обмякло. В полуоткрытом остекленевшем глазу блестело зенитом солнце и немое "Спасибо!" Сзади на Митьку налетели и обняли друзья. Кажется, это и был тот переломный момент. Момент, когда друзья понимают, что они - вместе. И, что это - навсегда.
Народ, до этого стоявший в оцепенении, начал стягивать кольцо рыданий вокруг них. Вместе с ними затянулась и удавка новых (откуда? Хватит!) слез и...
Глава III
Спасибо Сереге, что следит за состоянием тормозов этой рабочей клячи восемьдесят шестого года выпуска! Иначе черному лабрадору повезло бы вполовину меньше. Вполовину - в прямом смысле. Растерявшийся пес отделался рассеченной бровью и кувырком в лужу. К нему подоспела перепуганная девочка лет пятнадцати в спортивных шортах и топе, в руке болтался поводок. Дождь и так напрочь испортил прогулку, а тут еще такое! Сейчас единственным отличием хозяйки и питомца была лишь степень чистоты ручейков воды, бегущих по ее мурашкам и его шерсти.
- Блядь! Блядь! Блядь! - очнувшийся Дима молотил по рулю кулаком. Камень он так и сжимал, и тот пустил кровь в потную тесноту ладони. Красные глаза источали соленые, как физраствор, капли. Ткнув кнопку аварийки, он заглушил двигатель и распахнул дверь.
- Простите, девуш...
Но остатки извинений захлебнулись волной отменного мата из прелестных губок школьницы.
- Держи свою шавку крепче, дура! На хера тебе поводок? - перекричал ее Дима и забрался обратно в машину. Взревел мотор и загоревшийся зеленый дал добро ехать дальше - здесь ему оставаться не хотелось ни минуты.
Сраная псина! Хорошо еще, что сзади никого не было!
Он окатил девочку и пса грязью из под колес и повернул на Гоголя. Через пару минут он уже припарковался под окнами родителей и только тогда выдохнул и опять глянул на камень в центре саднящего багрового пятнышка на ладони. Он бликовал идеальностью граней, и их какой-то гипнотический эффект словно шептал: "Возвращайся... Возвращайся... тебе пора домой... домой..."
- Блядь! - с трудом оторвав взгляд, он положил его в нагрудный карман рубашки и зашарил по себе в поисках сигарет.
Пришлось пройтись до магазина и порадоваться наличию в нем хотя бы Alliance. Многие курильщики шутят: "Какая разница, что курить? Все производство в одном подвале! Думаете, там разбираются?" И, возможно, не так далеки от истины. Но все же, вкус сигарет весьма варьирует в зависимости от цены за пачку. Ха, вкус. Как будто кто-то их ест. В таком случае конкуренции было бы гораздо меньше. На вкус любой табак - абсолютное дерьмо.
На обратном пути терпкий сизый дым сделал свое дело. Испарил дрожь в руках, ускорил метаболизм, встряхнул шокированный приветом
Как? Как, мать твою, вообще можно было такое забыть?
из прошлого мозг и на шаг подтолкнул курильщика к пропасти хронических заболеваний дыхательных путей, если не к чему похуже. Дима небрежно стрельнул окурок в лужу у подьезда и сразу же почувствовал укол совести. Обычно он не позволял себе мусорить на улице. Надо
Где ты растерял свой всем
и хваленый нордический характер?
успокоиться. Еще пара бычков примкнули к никотиновой флотилии в луже, прежде чем Дима сподобился подняться на второй этаж дома, исцарапанного кличками дворовых пацанов. Некоторые надписи красноречиво описывали, кто эти люди и что первоклассно и бесплатно умеют делать ртом. Больше всех досталось кому-то по прозвищу Чепа. О, да. В каждом дворе есть свой "Чепа".
Выдохнув, Дима нажал на звонок и через пару секунд дверь открылась.
- Привет, сы... О, Боже, что случилось? - Мама, взяв за плечи, посмотрела снизу вверх во все еще красные глаза сына. От природы русые волосы с редкими нитями седины забраны в тугой пучок, отчего ее шея кажется совсем тоненькой. Тронутое исходом пятого десятка лет тело скрыто под розовой махрой халата, а лицо - под зеленью уже потрескавшейся глиняной маски, поэтому обеспокоенность в нем читалась весьма отдаленно.
- Я собаку чуть не задавил сейчас. - почти шепотом произнес он. - Как тот козел Байрона...
Зрачки мамы резко расширились и сузились.
- Байрона? Какого Байрона? - она отвела глаза и, закашлявшись, пошла в ванную. - Ты проходи, сынуль, я сейчас...
За щелчком замочка на двери в санузел сразу послышался шум воды. Дима прошел в кухню. Та не выделялась из общего стиля квартиры. Привыкший к минимализму, он называл подобные дизайнерские решения - русский стиль "Чересчур". Впрочем, за рисование похожих интерьеров мама получала неплохие деньги. Забранные подвязками с помпонами, портьеры; вычурные, с вставками золотого цвета, формы гарнитура; на стенах обои, больше похожие на гобелены средневековья.
Он по-хозяйски оглядел содержимое холодильника, но есть не захотел. Просто поставил пузатый чайник на огонь и сел на скрипучий кожзам углового диванчика. Появилась мама, постукивая пальцами по лицу, подошла к мойке, заваленной посудой, и включила воду.
- Чайку?
- Кофе. Лучше кофе. - отозвался Дима.
- Как ты?
- Я - ничего. Пес - только в лужу упал да обзавелся красивым шрамом. Обошлось, в общем. Хозяйка вот - то еще хамло!
- А что с ней? - мама поставила на стол свежевымытые чашки и сахарницу. - Извини, у меня нет ничего к чаю.
- Ничего-ничего. Я перед ней извиниться хотел, а она меня такими матами обложила - даже мне, сантехнику, стало как-то не по себе. Я и слов-то таких не слышал раньше. Ты-то как? У папы чего?
- Да уж! Смотрю на нынешних детей и диву даюсь! - вздохнула она. - А чего мы? Живем потихоньку! У меня заказы есть пока - только рисуй; папа на работе воюет. Ха! Теперь с проектировщиками. Ты его все-таки не застал... Все как обычно. На дачу ездим по выходным. Скоро консервировать на зиму начнем. Отец грибов натаскал - ты бы видел! Вот такенные боровички! - она показала, мол, с кулак, и улыбнулась. - А помнишь как ты с нами ходил? Хоть ты со своими барабанами в школе... и портвейном... и сигаретами... Да-да, я все про тебя знаю! - пригрозила мама пальцем.