Он хотел сказать про Дядь Колю и про льдинки, но настороженный мозг напрочь отказался передавать эту мысль в речевой центр. При этом Дима ощутил давно позабытый укол из юношества. Укол сыворотки "не-говори-предкам-все-равно-не-поймутина" от фармацевтической компании TeenPride inc. - производителя "сделай-глупость-они-не-узнаютола". Мама, в общем-то, и не хотела ничего слышать:
- И хорошо! Сын! Димка! Забей, или как там у вас говорят? У тебя отличная квартира, с начальником все в поряде, ищи жену - не хочу! Когда я внуков-то подержу? - спросила она, вскочив со стула.
- Да! Вот именно - не хочу! Знаешь? Один мой друг, а, по совместительству, начальник, часто говорит: "Все мы родом из детства..." Уж не знаю, чья эта фраза изначально, но мне кажется... - он задумался на секунду. - Кажется, что я оттого и застрял! Что у меня оттого и есть постоянное ощущение собственной... чужеродности всему этому, что ли? Потому, что я не помню откуда я родом, не помню детства. Я дерево, которое потеряло корень и не может понять куда ему расти! Я не могу тянуться к солнцу, потому что без привязки к земле меня мотает из стороны в сторону. А может, я вообще валяюсь трухой на земле и гнию давно, понимаешь?
Мама слушала и с умилением смотрела на свое дитя взглядом: "Какой же ты у меня еще глупыш!" Дима пожалел о своем откровении, интерпретировав этот взгляд, как: "Что за сентиментальщину ты мне тут заливаешь? Тебе - двадцать пять!" А когда закончил, она сказала шелковым голосом:
- Глупенький, да здесь ты родился!
Сын смотрел на нее с недоверием.
- Отец потому так долго и добивался перевода именно сюда. Он хотел вернуться домой. - она рассмеялась. - Нет, ты и впрямь глупыш! Как, по-твоему, здесь, в этом городе оказались твои бабушки и дедушки? Переехали вместе с нами?
Эти слова упали кошмой на очаг сомнений Димы. Он вспомнил плюшки и топленое в печке молоко, что делала баба Катя и рассказы деда Егора про Сталинград. Вспомнил нравоучения бабы Лары и заговорщическую ухмылку деда Яши, предлагавшего ему тяпнуть водочки, пока она не видит.
Впрочем, плотная ткань этих доводов совсем не долго могла сдерживать языки пламени, уже громче трещащие: "Возвращайся... пора домой..."
А мама продолжала:
- Сынок, пожалуйста, успокойся и живи себе, как живется. Недаром масоны говорят: "Делай, что дОлжно, и будь, что будет." Ты дома. Работай и...
- Серега!
Дима оглянулся на часы. Половина первого бесцеремонно отшвырнула мысли о Потемках за кулисы, ненадолго освободив место насущным вопросам.
- Что? - не поняла мама.
- Я ж ему не отзвонился!
Он вскочил. Рука уже сжимала телефон.
- Слушай, мам, мне бежать надо. Давай коробку, я пошел.
Мама, казалось бы, сразу повеселела:
- Вот и правильно, молодец. Знаешь? У моей коллеги дочка одинокая твоего возраста. Может...
Дима сверкнул на нее глазами:
- Прекрати, пожалуйста. Какой-то классик еще сказал: "Всему свое время." Или это народная поговорка?
Мама пожала плечами. Он махнул рукой:
- А... Неважно! Даю тебе честное слово, что ты...
- Да-да... Буду первой, кто узнает о твоей избраннице.
Две трети семьи Чудовых улыбнулись друг другу. И от этого обоим стало легче, пусть и ненадолго. Мама прокачала головой фразу: "Люблю тебя, засранец!" и они вышли в прихожую. Дима ковырялся со шнурками, пока мама гремела чем-то в кладовке.
Увидев коробку, Дима сразу же вспомнил, как бережно собирал ее. Какая-то общая болезненность, с которой черная дыра выпустила два предыдущих воспоминания, исчезла. Лишь мимолетный четкий укол в области груди: там - все! Там -
Возвращайся домой...
истинный он! Мама заметила перемену в его взгляде и спросила:
- Что в ней?
У Димы пересохло во рту.
- Там мои вещи из Потемок... их вещи... Я... мы переезжали сюда и я... собрал их в отдельную коробку, а потом...
- Стоит ли ее открывать, сын? Может, лучше сжечь?
- Ты что!? - он, вспылив, выхватил ее из рук матери и добавил. - Мне... жаль, что я забыл. Все забыл! Я сам решу, что с ней сделать, ок?
- Пообещай мне ни в коем случае не делать глупостей, сынок! - устало проговорила мама. - Ты жил там очень давно и теперь это не имеет никакого значения, слышишь?
Мама щелкнула пальцами перед сосредоточенным лицом сына.
- Ты слышишь!?
- Да, да, мам! Не делать глупостей, конечно! Люблю тебя, мама! Пока!
Это было далеко не первое и не последнее обещание, которое он нарушил. Хотя, что это значит: "Не делай глупостей! Думай, потом делай!" Глупость, сколько над ней ни думай, таковой быть не перестанет.
***
Он приехал домой. Серега сказал, что подъедет через час и Дима пытался отвлечь себя от раздумий о Потемках, друзьях, Байроне и льдинках просмотром Южного Парка и поеданием магазинных пельменей.
Расправившись с ними и устав от матерных острот Эрика Картмана, Дима уселся было за барабаны, но навязчивая сосредоточенность мыслей
Давай, Пандора! Открывай!
на коробке ничуть не помогала скоординировать конечности и держать ритм.
- Тьфу ты! - он со злостью отбросил палочки. Стараясь не смотреть на коробку в углу, он схватил ноут и удалился на кухню. Но даже безграничной фантазии сценаристов игр не хватило, чтобы отвлечь Диму. Минут за пятнадцать он исклацал мышкой по всем ярлыкам, загрузил и поиграл в каждую из них. К счастью, этого времени хватило. Раздался звонок домофона.
Ростом с Диму, но гораздо более плечистый лысый Серега в классических варенках и толстовке с красноречивым "shutdafuckup" на груди с ходу вручил коллеге тысячу и они прошли на кухню.
- Ну, чего? Домик Карнберга будем делать вместе! - сказал он, разложив листы проекта на столе, и улыбнулся. - Вспомним старые добрые деньки, когда против мира ржавых труб этого города были только ты и я, без всяких славян и василичей!
- О, круто! - с неуверенным энтузиазмом ответил Дима.
Серега, заметив это, с шумом опустил свой наслюнявленный любимый карандаш плашмя на стол.
- Так! Закуривай и рассказывай! - потребовал он.
Когда-то Дима думал, что никогда не сможет воспринимать своего начальника, как друга, но со временем все произошло само собой. За годы поездок на пассажирском кресле его витары между ними состоялось немало интересных разговоров.
Казалось бы, совсем недавно Дима, подталкиваемый собой и родителями, с отличием поступил в Нахимовское училище. Однако, его уверенность в правильности выбора стези испарилась буквально через неделю после курса молодого бойца и он, не дав присяги, забрал документы и срыл оттуда, вызвав негодование командования и родителей. Поступать на вышку здесь даже не пробовал - кто б его принял в середине октября? Случайная встреча с одноклассником послужила его знакомству с предприимчивым Серегой, и с тех пор их сотрудничество приносит хорошую пибыль и моральное удовлетворение обоим.
В восемнадцать лет очень легко перечеркнуть все и начать с чистого листа. В конце концов, жизнь - это длительный полет на аэроплане в поисках окончательной посадочной полосы, верно? И ты, молодой и горячий пилот, видишь с высоты своего всезнающего возраста все из них. А сделав выбор в пользу одной из них, бросаешь свой самолет в крутое пике - вперед! К мнимой мечте! К двадцати пяти, ты открываешь глаза и только тогда осознаешь, что пике ушло в штопор и пора бы ухватиться за штурвал, выровнять горизонт. К сорока, справившись с управлением, ты понимаешь, что высота уже не та. И изначальной цели либо не видно, либо отсюда она уже не выглядит столь привлекательной. А в шестьдесят ты совершаешь вынужденную посадку там, где получится, потому что топливо и силы на исходе. И дай Бог каждому, чтобы шасси сработали.
К определенной точке в своих скитаниях по жизни человек всегда прилетает с каким-то багажом собственных переживаний и заморочек. Кто-то с баулами "очень нужного барахла", кто-то с изящным саквояжем, набитым черт знает чем. Кто-то с рюкзаком за плечами с кучей диковинок в только ему известных потайных кармашках. Кто-то тащит больше, кто-то меньше, кто-то старается тащить все и сразу. Есть, конечно, и те, кто все бросил и летит налегке. Про таких еще говорят, что они достигли просветления. За их исключением, всем очень трудно найти человека, с которым захотелось бы поделиться своей ношей, какой бы легкой или тяжелой она ни была. А главное, чтобы этот человек искренне желал взять на себя твой груз, порой, не прося ничего взамен. Если ты имеешь хоть малейшее понятие о чести, то сам отплатишь ему той же монетой. А через какое-то время вы оба поймете, что поперебрасывали в багажные отделения друг друга слишком много, и стало уже невозможно разобраться - где чье добро... или зло. Стало ли легче вам по отдельности? Скорее всего - нет. Только вот никаких "по отдельности" уже нет и быть не может. И, если уж тебе посчастливилось встретиться с таким человеком - надо держаться за него, что бы ни случилось, потому что тебе повезло. Ты нашел друга.