Все! Абсолютно все дети старше шести лет знали всё, что взрослые делают наедине. И значения всех матерных слов, которые они, как любые деревенские дети, часто слышали из уст окружающих старших и сами между собой активно использовали, приобрели еще и визуальное представление во всех подробностях - волосатым и потным крупным планом.
Но, в целом, это был хороший сибирский городок со своими достоинствами и недостатками, не хуже и не лучше других. Все шло своим чередом.
Николай опустил руку на голову Джеку. Тот вгладил себя в ее приятное тепло.
- Добрались, наконец.
Глава V
Потемки.
В этом поселке Дмитрий Павлович Чудов и прожил все свои сознательные десять из тринадцати с половиной лет, пришедшиеся на так называемые "лихие девяностые".
Младенчество прошло в Польше и об этом он почти ничего не помнил, хотя мама утверждала, что первые слова и фразы он лепетал на польском. Все детство и школьные годы мальчик провел на улицах этого городка в бесконечных играх и бессмысленной, на взгляд взрослых, беготне.
А как не бегать? Нужно же все успеть! Уроки сделал и вперед! Покорение деревьев и карьеров, войнушка, сифа, прятки, городки. Футбол, в конце концов, в который он терпеть не мог и не понимал как, но играл. А что делать? Все играют! И как же то неописуемое ощущение свободы, когда несешься с горы на велосипеде, бросив руль, раскинув руки, пытаясь продохнуть встречный ветер? Неужто он упустит такое?
И это только в летний период!
А зимы здесь были долгими. Начиная с октября и вплоть до середины апреля, то пурга непроглядная, то мороз до минус сорока. Митяй питал необъяснимую любовь к этому времени года, и не только из-за всевозможных забав. А забав было на целый парк аттракционов - при том абсолютно бесплатный! В шутку брошенный снежок мог начать самую настоящую войну. А случайно найденное кем-нибудь большое заметенное поле со слоем наста сантиметров в пятнадцать превращалось в закрытую для ходьбы зону - дети боялись поломать материал для вырезания аккуратных кирпичиков. Из них они строили огромные крепости с башнями и амбразурами, которые после заливали водой, и те могли простоять до майской жары. Или после ночи метели, в новогодние каникулы у гаражей в пять метров высотой, запорошенных по самый конек, собирался целый консилиум из разношерстной ребятни - дети военных и сельские пацаны с важным видом решали судьбу этого сокровища. Нарыть в нем пещер или просто попрыгать? После долгих дебатов с флибустьерством постанавливали: сначала - пещеры, потом прыжки с их эпическим разрушением.
С каким остервенением набрасывался Митька на эту громадину! Так, стоя на четвереньках, он мог копать и копать, отодвигая снег между ног назад. А за ним, в зависимости от длины уже готового тоннеля, толпились друг за дружкой от одного до десяти мальчишек и девчонок, в точности повторяя его движения.
- Леха! Пг'инимай! - снег приглушал голоса.
- Чего?
- Пг'инимай, говог'ю! И вы там, за ним тоже готовьтесь!
- Ага! Давай!
Когда проход был готов, они с победным кличем выбегали с другой стороны и танцевали... Или боролись... Да что угодно делали - лишь бы это могло громко возвестить миру их прорыв! Они возвращались в пещеру и начинали ее расширять по всем направлениям. Получался внушительных размеров снежный грот. После раскопок они, изможденные и раскрасневшиеся, долго валялись на спине и травили байки. Отдохнув, они забирались на гаражи и, взявшись за руки, с разбегу бросались на крышу этой яранги, не дав ей ни малейшего шанса простоять хотя бы до завтра. Все равно снега еще наметет!
Или же, так и не придя к какому-либо консенсусу о сугробе, просто шли на полигон, что находился в лесу западней военной части, откуда зимой редко доносился грохот учебных выстрелов и взрывов. Территория его была врезана в холм той частью, где предполагалось место мишеней. С этих-то крутых склонов детвора и могла прокататься весь день, кто на чем: лыжи, салазки, ледянки, картонки, пакеты. А если общими усилиями со старшаками удавалось соорудить из снега еще и трамплин - пиши пропало. Никто не уйдет, пока родители не найдут и пинками не погонят!
А когда веселье затихало и все устало разбредались по домам, Димка очень любил оставаться в зимней темноте совершенно один... Он медленно вышагивал по пустынным улицам в уютном свете окон и слушал, как на окрепчавшей под вечер стуже скрежещут, трутся друг о друга, трескаются и ломаются миллиарды микроскопических льдинок под его ступнями. Или, глядя на снегопад в свете прожектора на заборе военной части, представлял себе с каким звуком снежинки, эти хрупкие, уникально-красивые кристаллики, падают и падают друг на друга, раскалываются, разбиваются. Или под различным углом рассматривал, как лунные лучи рассыпают серебряную пыль на снежных барханах. Или в особенно морозные безлунные вечера, когда редкие сельские фонари, будто защищаясь, стреляют в чистую от облачных массивов, разверстую, необъятную пасть небосвода, усеянного мириадами бесконечно далеких разноцветных звезд. Он готов был вечно стоять под мерцающими светилами и пустотой между ними, будто вдыхая их, боясь их необъятности. И жаждая ее. Было для него в зиме что-то личное - только его.
Естественно, бесконечными прогулками и игрищами дело не ограничивалось - были и другие развлечения. Родители из районного центра привозили на Новый Год фейерверки и петарды. Дети обязательно делали заначки и внезапные хлопки, так раздражавшие взрослых, то тут, то там раздавались круглый год.
На бессрочно остановленной стройке юные экспериментаторы тырили по карманам камешки карбида, терли в порошок, насыпали в воду на дне бутылки, завинчивали крышку, взбалтывали, убегали и... БА-БАХ! Сотни пластиковых бутылок на свалке превращались в бесформенное ничто. Жевали гудрон, когда родители не давали денег на жвачки Love is... или Turbo, с наклейками или вкладышами, неисчислимыми коллекциями которых мог похвастаться каждый. Плавили. Дети готовы плавить все, что можно и нельзя. Пластмасса? Супер! Разводи огонь и посмотрим "коптилка" она или "капалка"! Свинец? Отпад! Накопаем формочек и отльем себе медальоны! Ой, мам, а это правда так вредно?
Всегда можно было найти себе занятие на, тогда кажущийся таким долгим, день.
Надоело гулять? Пожалуйста! Очень у многих ребят были дико популярные тогда приставки Dendy и Sega. Все играли в Танчики и Контру, Комикс-Зону и Мортал Комбат. Собирались кучей у кого-нибудь дома и по очереди играли до посинения. Так было, по крайней мере, до появления у Митьки компьютера. Он стал первым в деревне счастливым обладателем машины с процессором в триста тридцать три мегагерца, тридцатью двумя мегабайтами оперативки и видеокартой с 3D-ускорителем. С тех пор началось его увлечение бесконечным миром компьютерных игр, хоть отец и говорил, что приобрел его, чтобы сын учился работать на нем, изучал его внутреннее устройство. "За машинами - будущее!" - твердил он.
И в самом деле - в течение года после его первенства, эти коробки с мониторами, клавиатурой и мышками появились еще у нескольких ребят, родители которых могли себе это позволить. В школе по госпрограмме был открыт кабинет информатики. Новая учительница приехала открывать детям мир программирования. Посему, старые консоли постепенно отошли на второй план.
Митька не потерял интерес к миру вокруг, не погряз в виртуальной реальности, как случалось с некоторыми ребятами, но в опеределенной мере зависел от нее и частенько возвращался домой пораньше, чтобы успеть "завалить пару монстров" перед сном. Или, когда мамы с папой нет дома, мог привести пару ребят из класса - похвастаться и с покровительственным видом дать попробовать сыграть. Для многих в селе и видео-то было недоступно, а тут такое!
Но на сегодня у мальчика были совсем другие планы.
1 июня 2000 год.