Этой ночью Митяй очень долго не мог уснуть - ворочался в упоенном предвкушении, туда-сюда раскидывая черные, как смоль, патлы по подушке.
Вчера был последний день восьмого и, надо сказать, весьма успешно оконченного, года обучения в школе, а это значит, что впереди у него целых три месяца невероятных приключений. Каникулы! Слово-то какое. Кажется, учительница по истории как-то рассказывала им, что у самой яркой звезды на небе - Сириуса - есть латинское название - "Canicula". Слово это означает "маленькая собачка". Оказывается, римский сенат объявлял дни отдыха в самое жаркое летнее время, когда эта яркая точка в созвездии Большого Пса появлялась на утреннем небе. Что ж, будьте уверены, господа, - этим летом Митька всем маленьким и большим собакам поселка хвосты-то посвязывает.
Встав, как это ни странно для первого дня каникул, пораньше, закончив все утренние процедуры, Митяй проследовал на кухню, где застал родителей - они сонно завтракали и собирались на работу. Мама раньше работала на коммутаторе в военной части, отвечала за внутреннюю связь, а два года назад, вспомнив о педагогическом образовании, решила пойти в деревенский детский сад воспитателем. Папа служил Родине всю жизнь и, наверняка, до нее - дорос до звания подполковника и занимал должность зама по тылу.
- Добг'ое утг'о, семья! - прокартавил Митька по-юношески ломким голосом. Дефект речи с первых слов так и остался с ним.
- Привет! - выдохнул дым папа.
- Доброе утро, сын. Омлет или яичница? - спросила мама.
Мерно гудящий холодильник и что-то шкварчащее на плите мгновенно настроили его желудок на нужную волну:
- Омлет, мам, спасибо. И побольше.
- Чего так рано поднялся, отличник?
- Хог'ошист. У меня четыг'е по физг'е. С натяжкой.
- По физре!? Ты уверен, что ты сын военного? - воскликнул папа.
У детей его возраста часто возникает желание нахамить родителям, но Димка знал, чем это может быть чревато в случае с его отцом. Он благоразумно ничего не ответил, дабы лишний раз не нарваться на спортмассовые мероприятия с личным составом части.
- Так куда ж ты в такую рань, Дим? - перехватила инициативу мама.
- Ну... у меня же каникулы. Я планиг'овал как следует погулять, не откладывая в долгий ящик.
Женщина чуть наклонила голову набок, глядя на сына. Ее брови предупредительно взметнулись вверх.
- Конечно, сначала пг'ибег'усь тут слегка!
- Умница! - взъерошила она его волосы. - Помой посуду, пожалуйста, а потом - на все четыре стороны. Хоть одновременно! Но будь добр материализоваться к обеду, угу?
- Мы у дядь Коли чего-нибудь съедим.
- Опять ты с Сашкой и Машкой по дядь Колям шлындаешь?
- Ну, он же такой стаг'ый, мам! Он пг'осил помочь кой-чего по хозяйству! И он так здог'ово г'ассказывает истог'ии! Мы обещали пг'ийти, мам.
- Обещали они...
- Помощь старикам - дело благородное. Обещали - значит железо, - отрезал отец. - Не такой уж он и старый, кстати. Дядь Коля мужик хоть и со странностями, но у местных теперь опять в почете. В прошлом году, помнишь, карантин в школе был? - он обратился к жене. - Ну, из-за гриппа там или еще чего... Даже Митька свалился и бредил все чего-то!
- Да. - мама вздрогнула. "Они рядом... Они идут..." - хрипел сын, утопая в собственном ледяном поту.
Отец продолжил:
- Народ еще все свечки ставил, просил спасения от внезапного недуга. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Ныне, присно и во веки веко-о-о-в...
Последнюю фразу он произнес, пародируя церковно-распевный бас и окающий диалект батюшки Илии, чем вызвал взрыв смеха у супруги. Сын, ухватившись за живот, заржал, сел на корточки посреди кухни, из глаз его брызнули слезы. Отец рассмеялся и сам - теперь все семейство хохотало.
Что и говорить - не очень-то в их семье жаловали священнослужителей тогда. Они еще долго не могли задушить подкатывающие снова и снова смешки. Вроде успокоились, но папа громко отхлебнул чая и все вновь загоготали...
Наконец, взяв себя в руки, он гаркнул:
- Так! Ша! Все, успокоились!
Димка и мама затихли и отец продолжил:
- Так вот! Просили, просили... И тут - нате, получите! Бухал лет десять подряд... А потом врезался по пьяни в дерево, и как прозрел! "Съешьте вот этих корешков!" - сказал продавщице. Ее дочка тоже уже неделю валялась в бреду. И через два дня карантина как не бывало!
Отец выдохнул клуб дыма и ткнул окурок в пепельницу.
- Говорят, знахарь он, многим и сейчас помогает - добряк-человек, оказывается. Сашка и Машка тебе, конечно, не чета! Отец Сашкин на прошлой неде...
- Чета - не чета. - осмелился перебить Митька. - К дядь Коле мы уж месяц поди не являлись. - он смотрел на родителей. - Сашка и Машка - классные, пап. Мы так много пег'ежили вместе... Они мои лучшие дг'узья.
- Хорошо, если так оно и есть. - и на тон тише. - Надеюсь, ты переживешь...
- А?
- Ничего, Димк, это я так, сам с собой...
На этом утренний разговор, по большому счету, и закончился, если не считать обсуждения утреннего выпуска новостей на ОРТ о разрухе в стране, про "вторую чеченскую войну" и воодушевляющее "мочить в сортире".
Проводив родителей и покончив с завтраком, Митька принялся мыть посуду. Всегда любил этот монотонный процесс - можно задуматься, помечтать о чем угодно юному любознательному мозгу.
В домашней коллекции книг родителей, у него был свой уголок с несколькими собраниями энциклопедий по различным отраслям науки и искусства: астрономия, живопись, физика, химия, музыка, биология - мальчик очень любил читать их и мог часами разглядывать красивые иллюстрации, время от времени поднося страницы к лицу, вдыхая сладковатый аромат типографской бумаги. Несмотря на исчерпывающую информацию об уже известных фактах, эти книги не могли дать ответ на столь волнующие молодого фантазера вопросы. Возможен ли управляемый ядерный синтез и что, если да? Одиноки ли мы во Вселенной? Что на самом деле скрывает улыбка Моны Лизы?..
В открытую форточку ворвался лихой свист. "Сашка пришел!" - улыбнулся Митяй и в который раз удивился тому, что в мыслях он не картавит. Он выглянул в окно:
- Чего тебе, жиг'дяй?
- Скачи сюда, кощей! - Сашка стоял внизу и, закинув голову и жмурясь, пытался разглядеть товарища. Его велик лежал рядом. Старая добрая "Кама" поблескивала спицами на солнце.
- Ща, иду!А Машка где?
- На проходной встретимся!
- Ага!
Не то, чтобы Сашка был толстый - нет. Просто в сравнении с Митькой, его и впрямь можно было назвать жирноватым. В Митьке, при росте в сто семьдесят пять сантиметров (для его-то возраста!), весу было килограмм сорок пять от силы. Атлетом его не назовешь! Зато, как говорится, котелок варил у него - что надо. В школе в различных кругах он слыл либо клевым челом, который всегда даст списать, либо заносчивым тощим всезнайкой, у которого рожа кирпича просит. В первом, не таком уж и редком случае, он, как человек осмотрительный, всегда искал подвох. В конце концов, так ли легко выживать в обществе, где тебе могут навалять только за то, что ты слушаешь Scooter, а не Prodigy? Во втором же - благодарил судьбу за то, что та послала ему такого друга, как Сашка Меканский. Лучшего друга!
Сашка - рыжеволосый, невысокий и кряжистый - самый настоящий молодой... гном! Да, именно! Постепенно это и стало его прозвищем. Гном. Круто звучит. Он часто выручал Митьку, когда тому угрожала опасность в виде местной сельской шпаны или недружелюбно настроенных одноклассников. Не то, чтобы Митяй остро нуждался в его помощи (все-таки сын военного, а это что-то да значит) в стычках один на один, но в ситуациях с прехосходящей силой противника, Гном был незаменим.
Собственно, при одном из таких случаев они и познакомились.
15 февраля 1996 год
Школа, надрываясь последним на тот солнечный зимний денек звонком, распахнула двери и вытошнила орущую ватагу учеников начальных классов. Наконец-то, продленка закончилась! Дети врассыпную разбежались по домам, играя в снежки и кувыркаясь в сугробах. В потоке третьго класса вышли и Митька с мальчишкой из частного домика по соседству - Колей Синициным - они ходили домой вместе.