Он схватил упаковку бумажных салфеток с журнального столика и через миг сидел напротив Юли, скопировав ее позу. Она залпом опустошила стакан воды, вместе с ним проглотив остатки истерики, и посмотрела ему в глаза:
- Дим, ты - девственник. - то ли спросила, то ли констатировала она.
- Э-э-э... - он растерялся. - А это... Ну... В смысле, ха-ха... Это плохо?
Последовавшей реакции он вообще не ожидал. Она закрыла глаза и, закидывая
Да,спасибо Вселенная и Бог! Я уж думала, что он гей!
голову, глубоко вдохнула. Его взгляд скользнул по белой тонкой шейке и
О,Господи! Когда она успела расстегнуть блузку?
застрял в щелке между стиснутых бюстгальтером грудей. Поникшая было страсть, будто и не затухала, вновь прилила кипящую кровь в область паха.
Юля, выдыхая, опустила голову. И снопы искр, вырвавшиеся из под распахнутых век, казалось, могли бы и прожечь себе путь прямо сквозь них.
- Не бойся. Я тебя научу!
Полная энтузиазма, она, будто дорвавшаяся до плоти суккуб, с силой толкнула Диму обратно на матрас и, оседлав его, разорвала на нем рубашку. Пуговицы шрапнелью разлетелись по комнате. Тугой хвост волос будто разорвал стягивающую его резинку и он расплескался нефтяным блеском по ее плечам. Безумие в глазах девушки отлично дополняли гиеноподобные смешки.
- Я тебе покажу! Все покажу! О, да, все!
- Да, покажи! Я хочу... Хочу тебя!
Он ничуть
Нет-нет,ну, что вы!
не лукавил. Но, как только ее пальцы в сопровождении свиты его мурашек подобрались к низу живота, в голове вновь сработало неведомое реле. Левая рука, будто против его воли, взметнулась и
ШЛЕП!
влепила Юле оглушительную пощечину.
Е... твою мать, что ж я делаю?
Она тряпичной куклой повалилась к изножью матраса, но тут же вскочила:
- Ты совсем охренел, мразь?! - правая щека налилась пурпуром.
- Я не хотел! Прости! - руки замерли в жесте "эй, смотри, я безоружен".
- Не хотел? Не хотел?! - слезы, но уже не истерические - отчаянные, - вновь хлынули из ее серых глаз. - Да что с тобой такое?! Я ведь...
Она захлопнула рот ладонью. Дима тяжело дышал и оставался неподвижным. На лице застыла смесь из удивления, близкого к испугу, и недоверия (в первую очередь, к себе).
Не хотел? Точно?
Поток слез будто смыл ладонь с дрожащих губ несчастной девушки. Руки повисли вдоль изящного тела, голова опустилась, плеснув вперед черный бархат спутанных прядей. Теперь, покачиваясь, она точно походила на подвешенную на гвоздь в закулисье кукольного театра марионетку.
- Я люблю тебя. - простонала Юля.
Дима прыжком оказался рядом с ней, заключил ее горячее мокрое лицо в лед своих рук, поднял к себе и
Я люблю Ю... Я ее люб... Юля, я тебя л... Скажи! Подумай это, черт бы тебя драл!
заглянул в темные колодцы ее зрачков.
- И я тебя... - и в этот момент, как ему показалось, отчетливо увидел издевательскую ухмылку своего отражения в черном блеске воды этих колодцев.
- Так, дока... - конец ее фразы тонет в поцелуе.
Его руки жадно поглощают ее тепло. Ее руки скользят по груди и, стянув с него рубашку, спускаются по животу.
Нет !
Реле - ЩЕЛК!
И Юля, запнувшись о кресло-мешок , падает навзничь. Дима
Бл...ь! Да что со мной такое?
вздымает руки в попытке схватить себя за коротокие волосы. Он бросается к ней и хочет помочь встать. Она со всего размаху засвечивает маленьким кулачком в правый глаз, но Дима словно не замечает этого и поднимает ее за плечи так, что они становятся лицом к лицу. Соленые распухшие щеки девушки сведены злобным оскалом. Лицо молодого человека с быстро затекающим глазом и нервными желваками - сама непроницаемость.
- Прости. Дело не в тебе.
- Да быть не может! Конечно, не во мне! Ты просто фрик! Садюга!- брызжет она слюной и пытается вырваться. - Отпусти меня! Мне больно!
- Прости меня. - не уступает он.
Она на секунду отводит глаза. Когда взгляд возвращается к Диме, он читает в них неприкрытые презрение и злобу. Она режет его спокойным:
- Прощаю. Катись к черту. Отпусти сейчас же, немедленно. Иначе я откушу твой красивый нос к едрене фене и выплюну его в кошачью миску в подъезде.
Дима разжимает тиски своих пальцев, освобождая несчастную девушку. Он ничуть не испугался за свой нос. Лишь предался ужасному, но одному из любимых своих ощущений. На работе изредка приходилось испытывать что-то подобное, но на этот раз он подобрался слишком близко по смыслу к гиперболической миниатюре, которую нарисовал у себя в голове уже очень давно.
На ней он в каком-то музее древностей умудился задеть китайскую вазу династии Сун. Задел, обернулся и, несмотря на то, что она и мир вокруг будто увязли в густой патоке, а тело его завибрировало от избытка адреналина, просто позволил ей упасть! Он мог
старина Шредингер, должно быть
,
испытал бы
сейчас
микро-оргазм
.
попытаться предотвратить катастрофу, за которую, скорее всего, не расплатится до конца своих дней. Но просто смирился.
Вот и сейчас. Отпустил тонкие красивые плечи навсегда потерянного для него счастья и, будто какое-то старое, больное, одинокое дерево с кривыми ветками-пальцами на верхушке, стоял и покачивался на несуществующем ветру. А может, это сквозняк - входная дверь открылась.
БАХ!
И щелчок дверного замка в прихожей вырывает его из почти кататонического ступора. Дима стоит посреди комнаты со спущенными до колен джинсами. Нестерпимой тупой болью в яйцах кричит о себе тотальное перевозбуждение. Он потрусил в туалет. Пара-тройка возвратно-поступательных движений вдоль потно зажатого в кулаке, так и не использованного по назначению, члена, и болезненные конвульсивные спазмы выплескивают на белоснежный фаянс унитаза обильный бледно-белый дождь избыточного тестостерона.
Последний дюйм пленки с изображением очищающего потока из смывного бачка выскочил из кинопроектора воспоминаний Димы. Поразительно! Как мозг человека конвертирует время! Весь (далеко не премьерный) показ продлился какую-то долю секунды, пока он смотрел на матрас. И из событий прошлой весны он вновь возвращается в день сегодняшний.
Где оно? Где это долбаное дно пропасти различий между мужской и женской особью этого Homо "вне всяких сомнений" sapiens? Что любой гипотетический (и этот конкретный) ОН солжет на вопрос друга: "Что случилось? Почему вы вдруг разбежались?" Бесстрастная, как объявляющий посадку голос диспетчерши в громкоговорителе вокзала, статистика показывает, что абсолютное большинство ответит нечто навроде: "Знаешь? Своего я добился! Я ей вдул!" Дорисует еще одно разбитое сердечко на фюзеляже своего штурмовика, с удовольствием получит одобрительный хлопок по плечу: "Да! Альфач! Так ей и надо! Так им всем и надо!" Так Дима и поступил. А через пару часов в баре кончился кофейный ликер для его любимого Белого
Где деньги, Лебовски?
Русского, и после "ищо-парчки" текилы Сереге пришлось тащить на своем горбу пьяного коллегу.
Что же на аналогичный вопрос, вопреки, порой, такой мстительной женской натуре, ответила ОНА?
- Этот козел трахнул меня и выбросил на улицу, как ненужное тряпье!
- Вот, скотина! Все они скоты! А я тебе говорила! Сраный бабник! Как ты? - обогрела ее подружка и тоже повела несчастную в кабак, где они и проплясали до утра в компании первоклассного холостяка из Теннесси, по имени Джек.
Солгали они почти идентично и оба получили столь необходимую поддержку друзей. Но в реальной жизни гораздо сложнее сделать моральный выбор. Не то, что всего лишь ткнуть на нужную реплику Шепарда и получить очки героя в шкалу репутации. Или, промахнувшись с выбором, не получить и молиться, что последний авто-сейв был не очень давно.