«Знай, в мире имеется музыка, и тебе нужно услышать ее, иначе ты все пропустишь».
Вот так и сейчас — Темпл вышла из дома, и ночной воздух освежил ее лицо убаюкивающей прохладой. Он нес в себе чистоту свежей страны, только что созданной Богом. Словно все старое и пыльное сбросили с полки, освободив место для чего-то сверкающе нового.
«Твоя душа стремится стать частью этой гармонии, откуда бы она ни приходила. И только приобщившись к ней, ты сможешь воспарить над покрытыми сажей равнинами, где живые падают ниц, а мертвые поднимаются на ноги. Или где мертвые падают, а живые поднимаются в повторяющихся циклах жизни».
Вот так однажды она объясняла Малкольму законы гармонии.
«Это свойство природы, — говорила ему Темпл, пока мальчик чавкал карамелькой, и конфета крутилась под его щекой как белка в колесе. — Это сама природа, а она не умирает никогда. Мы с тобой тоже являемся ее частичками и будем ими, даже когда умрем».
Их разговор касался человеческих душ, открытых небес и звезд, сияющих везде, куда ни бросишь взгляд. Вспоминая о той беседе, она решила взять из машины несколько вещей и пойти пешком к огням, сверкавшим на горизонте. Чуть позже она заметила дорожный знак и, осветив его фонариком, увидела буквы, которые не умела читать. Темпл помнила, как выглядят знаки с названиями некоторых городов, но здесь указывалось что-то другое. И еще имелось число «15».
Если отблески в небе сияли на расстоянии пятнадцати миль, значит, перед ней располагался немаленький поселок. Ей нравились большие города, дававшие шанс на знакомство с новыми людьми. Она могла найти там свой образ жизни на зеленой земле Бога или, что тоже было неплохо, получить холодную «колу» со льдом. А пятнадцать миль — такие пустяки. Всего лишь три или четыре часа ночных дорог и пустошей, холодных и спокойных мыслей, если только они не превратятся в печальные размышления.
Она будет на месте как раз к завтраку.
ГЛАВА 3
Улицы выглядели безопасными — ни зомби, ни диких собак. Большой город невозможно было обнести оградой, и при таком обилии извилистых аллей не помогло бы никакое патрулирование. Однако освещение продолжало работать. Значит, кто-то поддерживал его, и Темпл догадывалась, что это делали не слизняки. Скорее всего, уцелевшие жители прятались где-то.
Около спуска с магистральной трассы она взобралась на остов большого рекламного щита и съела пачку крекеров с ореховым маслом. Город лежал перед ней как на ладони. В данный момент она находилась на южных окраинах, где аккуратные домики были выкрашены в пастельные цвета.
Главная улица этого района состояла из магазинов и ресторанов. Там, на широких тротуарах, когда-то выставлялись столики, за которыми, попивая коктейли, сидели богатые люди в кремовых костюмах. Теперь большинство витрин зияло разбитыми стеклами, и зазубренные осколки сверкали тошнотворно-белыми отблесками солнца, словно клыки в оскаленных пастях домов. На некоторых стенах пастельная краска отвалилась кусками вместе со штукатуркой, выставив наружу крошившийся бетон. В одном месте между двумя ресторанами виднелись собранные в кучу железные столы и деревянные кресла. Но жалкий заградительный барьер давно был пробит стаей слизняков.
Ей нравился этот симпатичный пригород, такой пустой и безопасный на вид. Она дала себе слово вернуться сюда когда-нибудь. Все здания здесь не превышали шести этажей в высоту — в отличие от деловой части города, на которую она сейчас смотрела. Тот район напоминал огромный замок на холме, состоявший из серебристых шпилей и железобетонного великолепия.
Темпл спустилась с остова рекламного щита и направилась к высоким зданиям в центре города. Через пятнадцать минут она вошла в их длинные тени, пересекавшие улицы от тротуара к тротуару. Приятная прохлада остудила ее кожу. Увидев ювелирный магазин, она надолго задержалась у витрины. Там, на искусственных вельветовых шеях, висели запыленные побрякушки. В красивых маленьких коробочках сияли кольца, вставленные в прорези. Бессмысленные украшения.
Когда-то давно, в ушедшую эпоху, эти предметы имели свою ценность. В детстве ей встречались люди, которые собирали такие вещи в надежде, что в далеком будущем вернется мода на драгоценности. Они прятали свою поживу в маленькие ящички, затем складывали их в большие коробки, потом набивали ими огромные контейнеры и сидели сверху у ручных пулеметов, как алчные короли.
Там, на витрине, была одна штучка, которую Темпл с удовольствием носила бы в кармане, чтобы порою любоваться ее красотой. Этот рубиновый кулон походил на слезинку и напоминал по форме ее остров. Золотая оправа крепилась к цепочке, но если бы рубин стал ее собственностью, она содрала бы металл, чтобы просто перекатывать камень в руке. Рассматривая кулон, она заметила движение, отразившееся в витрине магазина.