И тогда он начал извиваться. Из его горла вырывались приглушенные звуки: рычание и сдавленные стоны. В них не чувствовалось боли, скорее он испытывал вожделение и досаду. Его распростертые руки заметались по песку, рисуя «крылья ангела». Эти прерывистые импульсивные движения, сотрясавшие все мышцы его тела, говорили сами за себя. Он походил на сломанную механическую игрушку, судорожно повторявшую одни и те же действия.
— Зомби! — произнесла вслух Темпл.
Мужчина схватил ее за лодыжку, но она сбила его руку ногой. Темпл села рядом с ним, откинулась немного назад, уперлась ладонями в песок и толчком ноги перевернула слизняка лицом вверх. Его тело оставило после себя изогнутую влажную ямку. Мертвяк снова замахал одной рукой, но другая оказалась под его спиной, поэтому Темпл перешла на ту сторону и опустилась на колени рядом с головой мужчины.
Нижней челюсти не было, как и одного глаза. Лицо покрывали порезы и черные пузыри. Кусок кожи на скуле задрался вниз, оголив хрящи и желтовато-белую кость, к которой приклеился мокрый песок. Осиротевшую глазницу заполняла густая сукровица, похожая на яичный кетчуп. Полоска водорослей, торчавшая из носа, придавала мужчине комичный вид. Как будто кто-то подшутил над ним. Но отсутствие челюсти лишало его лицо правильной формы. Иногда даже самые отвратительные восставшие мертвецы создавали целостное впечатление, если они сохраняли симметрию тела. Однако без челюсти голова этого зомби выглядела нелепо укороченной, а шея — длинной, как у лошади.
Темпл помахала пальцами перед его уцелевшим глазом, и зрачок мертвяка завращался в глазнице, стараясь уследить за ее движениями. Он никак не мог сфокусироваться на цели. Она поднесла пальцы к широкой ране, где прежде находился его рот. На верхней челюсти оставалось несколько потрескавшихся и поломанных зубов, но под ними ничего не было. Зомби не мог укусить ее. Когда она дотронулась до воспаленного нёба, сухожилия, тянувшиеся к искалеченному рту, образовали радиальный узор. Молочно-белые кости, торчавшие на стыке с вырванной нижней челюстью, задвигались в призрачном ритме пережевывания. Желтые связки, похожие на резиновые ленты, напрягались и расслаблялись, вытягивались и сокращались.
— Что вы пытаетесь сделать? — спросила она. — Вы хотите укусить меня? Я думаю, мистер, ваши кусачие дни навсегда ушли в прошлое.
Она отвела руку от лица зомби и, откинувшись назад, оглядела его. Мертвяк с трудом повернул голову в ее направлении и снова начал извиваться.
— Перестаньте бороться с собой, — сказала она. — У вас сломан позвоночник. Вы не сдвинетесь с места. Это конец ваших дней.
Она вздохнула и перевела взгляд на широкий материк, видневшийся за коралловой отмелью.
— Зачем вы пришли сюда, мистер кадавр? — спросила она. — Ветер донес до вас запах незараженной плоти? Вам захотелось выпить крови юной девушки? Я знаю, что вы не приплыли сюда. Вы слишком глупы и медлительны для этого.
В глотке мертвяка нарастало бульканье. Из отверстия дыхательного горла, присыпанного мелким песком, выбрался маленький синий краб. Скатившись на землю, он быстро исчез из виду.
— Знаете, что я думаю? — спросила Темпл. — Мне кажется, вы хотели перебраться через рифы. Вас смыло теми волнами и швырнуло на скалы. Вот что я думаю. Разве я не права?
Ему удалось высвободить вторую руку. Он потянулся к ней, но пальцы опустились в нескольких дюймах от ее колена и прорыли канавки на мокром песке.
— Эх, были бы вы здесь прошлой ночью, — продолжила она. — Луна выглядела такой огромной, что казалось, будто можно вытянуть руку и сорвать ее с неба. А вокруг моих лодыжек сновали сияющие рыбы. Это было незабываемое зрелище, мистер. Я сказала бы, настоящее чудо, если оно вообще возможно.
Темпл посмотрела на вращавшийся глаз и содрогавшееся тело.
— Похоже, вас мало интересуют чудеса. Но, в любом случае, вы можете любоваться ими, даже если ничем не заслужили их. Красота мира доступна для всех — и для хороших людей, и для плохих. Возможно, плохие люди замечают ее больше, чем все остальные.
Она печально вздохнула.
— Мне кажется, что вы уже устали от моей болтовни. Хотя, знаете, и мне надоело говорить за двоих. Трясти своей челюстью за нас обоих… Вы поняли мою шутку?
Девушка засмеялась, но ее голос затих, когда она встала, смела песок с ладоней и посмотрела на материк. Она направилась к пальмам, стоявшим на откосе за полоской пляжа. Осмотрев траву под деревьями и потопав босыми ногами, она нашла то, что искала. Это был большой камень величиной с футбольный мяч. Чтобы отрыть его палкой и извлечь из земли, ей потребовалось полчаса. Природе не нравилось грубое вмешательство.
Темпл скатила камень вниз и перенесла его на пляж, где неподвижно лежал искалеченный зомби. Увидев ее, он снова оживился. Его тело начало извиваться. Руки судорожно тянулись к ней, из горла вырывалось бульканье.
— А ведь вы первый мертвяк, добравшийся сюда, — сказала ему Темпл. — Я думаю, это кое-что значит. Вас можно сравнить с Христофором Колумбом. Так вы думаете, что скоро сюда придут другие зомби? Несмотря на прилив и все прочее? Вы утверждаете, что ваши сонные дружки уже в пути? Да, я могу поверить вам на слово. Тут даже и спорить не стоит.
Она еще раз осмотрела отмель.
— Ладно, вы меня уговорили.
Темпл подняла камень над головой и бросила его в лицо мужчины. Раздался громкий хруст. Руки зомби все еще двигались, но она знала, что так бывает даже после смертельных ударов. Для надежности она дважды повторила это действие. Оставив камень там, где тот упал — как знак над могилой, — Темпл отправилась к сетям, нашла средних размеров рыбу и, вернувшись в маяк, приготовила ее и съела с солью и перцем. Затем она поднялась по ступеням на верхнюю площадку башни, прошла по узкому балкону и осмотрела подступы к материку. Встав на колени и опустив подбородок на холодный бортик металлических перил, она прошептала:
— Я думаю, что мне снова пора отправляться в дорогу.
ГЛАВА 2
Тем вечером при свете очага она вытащила из люка вещи, которые спрятала в складском помещении в первые дни своего пребывания на острове: переносной холодильник, солдатскую флягу и пистолет с двумя оставшимися патронами. Затем она отнесла на пляж изогнутый непальский нож и точильный камень. Там, под большой луной, Темпл села на песок и плавными движениями начала обрабатывать край клинка. Она потратила на это почти час, пока не почувствовала языком кисловатую остроту лезвия. То был хороший нож — длиною в фут и с внутренним изгибом. Он посвистывал, когда Темпл рассекала им воздух.
Ночь прошла без происшествий. Выспавшись как следует, она встала еще до рассвета и собрала оставшиеся вещи. Уложив в холодильник нож, флягу и панаму, она перенесла свой плавучий контейнер на пляж. Оставалось только попрощаться с домом. Он был добрым к ней, и Темпл чувствовала печаль, покидая его. Она вернулась в маяк и постояла внизу, представляя себя горошиной в основании высокой башни.
Девушка поднялась в последний раз на решетчатый балкон и взглянула на тысячи крохотных зеркал угасшей рефлекторной лампы. Заметив, какими длинными стали ее волосы, Темпл связала их лентой в «конский хвост». Затем она просунула руку сквозь решетку, вытащила одно из зеркал и положила его в карман — как сувенир о времени, проведенном на острове. Честно говоря, она не любила вспоминать свою жизнь. В ее уме хранились секреты, которые она не хотела ворошить слишком часто. Но иногда взгляд в прошлое был важным и необходимым, даже если в тех темных уголках ума Темпл находила что-то тошнотворное.
Она спустилась вниз и, выйдя на крыльцо, захлопнула дверь. Ей не хотелось, чтобы ветер, ворвавшись в комнату, навел там беспорядок. Темпл нравилось думать, что после ее ухода все вещи останутся на своих местах. Она откинула голову назад и, стоя перед маяком, взглянула вверх.