Он указал пистолетом на драпированное кресло в углу комнаты, и Темпл покорно выполнила его распоряжение. Мозес устроился на деревянном стуле с сиденьем из плетеного тростника. Он перенес его к двери и сел как на коня — лицом к спинке. Стул заскрипел под его тяжестью. Пистолет по-прежнему был направлен на Темпл. Впрочем, Тодд использовал его скорее вместо пальца, а не как инструмент принуждения.
— Если ты собираешься пристрелить меня, то не медли, — сказала она, провоцируя его своей храбростью.
— Да, я убью тебя, девочка. Моя пуля размозжит твою голову.
Серьезность его слов на миг лишила ее дыхания. Он не собирался оставлять ее живой. Похоже, Тодд принял окончательное решение. Темпл откинулась на спинку кресла и положила нож на колени. Она пока не могла изменить ситуацию, поэтому ей приходилось ждать его хода. К тому же ее мучило любопытство. Она хотела задать ему несколько вопросов.
— Как ты нашел меня? — спросила она.
Мозес улыбнулся и пригладил рукой бороду.
— Забавно, но об этом мне рассказал твой друг Мори. Точнее, не рассказал, а показал. Мы тогда сидели в клетках. После того как тебя вырубили, ты почти сутки провела во сне. Я подружился с твоим верзилой, и он показал мне записку, которую хранил в кармане.
— И ты запомнил адрес.
— Верно. Кстати, ты подняла большую суматоху в городе мутантов. Я думаю, они там все родственники, поэтому их расстроило убийство тех троих парней. Ты никогда не видела столько мерзости, рыдавшей над мерзостью. Я пытался объяснить им, что это была не совсем твоя вина. Те парни сами нарвались на неприятности. Я ведь предупреждал их, что ты опасная девушка и страдаешь каким-то психическим расстройством. Но они не прислушались к моим советам и совершили ошибку.
— Замолчи, — тихо сказала Темпл.
Мозес переместился на стуле, и тот издал громкий скрип.
— В любом случае, я выбрался оттуда, — продолжил он. — Тесак, который ты дала мне, очень пригодился. Благодарю тебя за этот щедрый дар. И все же было нелегко. Они отняли у меня глаз.
Он указал стволом пистолета на пустую глазницу, которую прикрывала пестрая повязка.
— Да, побег обошелся мне дорого. Чтобы удержать их от преследования, я был вынужден взять заложницу. Девчонку Милли. Думаю, ты помнишь ее. Вы с ней поцапались в лесу, если я правильно понял. Она считает нас с тобой своими личными врагами. Я забрал бедняжку из дома, а ты убила трех ее кузенов. Разве это не смешно? Насилие порождает насилие. Она по-прежнему со мной. Я несколько раз хотел вышвырнуть ее на обочину, но все-таки оставил в машине.
— Почему?
— Не знаю, — ответил он.
Тодд пожал плечами.
— Куда она пойдет такая? Помнишь, как она приносила нам подносы с едой? Аккуратные и украшенные цветами? Я решил на обратном пути подвезти ее домой. Закончу тут с тобой дела и поеду.
Темпл ничего не сказала, и Мозес вдруг начал оправдываться:
— Ты заботишься о Мори, а у меня теперь своя подопечная. Все честно.
Какое-то время они молчали, и между ними невидимой завесой висели, покачиваясь, сотни невысказанных мыслей и фраз.
— Я думала, что ты погиб, — прошептала Темпл.
Она произнесла это без злобы или радости — просто как подтверждение факта. Из всего, что рассказал ей Тодд, ее поразило одно — он сидел здесь перед ней, хотя она оставила его на верную смерть. Получалось, что он умер в ее уме и затем снова вернулся к жизни. Как странно, что они сейчас вели беседу в маленьком заброшенном техасском городке.
Этот ход размышлений привел ее к мысли о природе всех вещей: о том, что мертвым трудно оставаться мертвыми; о том, что забытое трудно забыть на века; о том, что история не является цитатой из энциклопедии — она повсюду, куда бы вы ни смотрели. Темпл поняла, что прошлого в нынешнем мире было не меньше настоящего. Все находилось в равновесии.
— Я тоже начинал подумывать о твоей возможной гибели, — ответил Мозес. — Что задержало тебя в пути?
Она пожала плечами.
— Несколько дней мы шли пешком. Затем сели на поезд. Но он двигался очень медленно.
— На поезд? — не веря своим ушам, переспросил ее Тодд.
— Да.
— Черт! Я не видел ни одного действующего поезда уже лет пятнадцать или двадцать.
— Да, на это стоит посмотреть.
Вопреки обстоятельствам она не смогла удержаться от улыбки.
— Паровой двигатель?
— Нет, дизельный.
— В детстве около нашего дома располагалась станция, — произнес Мозес. — По вечерам я забирался на забор и перепрыгивал на вагоны. Конечно, я скрывал это от мамы. Она запрещала мне бегать по крышам вагонов. Но мои ладони выдавали меня. Они были черными от мазута и копоти.
Он взглянул на свои пальцы, выискивая на них остатки сажи или следы из детства. Затем он встряхнулся, отгоняя воспоминания. Тодд покосился на трупы, лежавшие на кровати.
— Джеб и Дженни Дюшан, — сказал он. — Что ты думаешь о них?
— А что я должна думать?
— Они выбрали быстрый способ для бегства из нашего мира. Наверное, когда слизняки появились в их городе, они были уже мертвы. Прибрали дом, забрались в постель и проглотили по горсти нембутала. Не захотели видеть новую эпоху.
— Я думаю, все было по-другому.
Она посмотрела на мертвые объятия супругов Дюшан, и ее губы скривились в презрительной усмешке. Она ненавидела их за такую трусливую смерть.
— Что ты собиралась делать дальше? — спросил ее Тодд. — Куда бы ты направилась, если бы не нашла здесь живых родственников Мори?
— Не знаю, — ответила она. — Я не загадывала так далеко. Возможно, на север.
— К Ниагарскому водопаду?
— Да, к Ниагарскому водопаду.
— Я был там однажды, — сказал Мозес. — Ты стоишь на краю обрыва у самого водопада, склоняешься над перилами, и у тебя дух захватывает от такого зрелища.
— Да, мне уже говорили об этом.
— Жаль, что у тебя ничего не получится, — произнес он, намекая на отмену ее планов. — Прости за такой неудачный вопрос.
— Можешь не извиняться, — ответила она.
— Эй! — воскликнул Тодд, указав на трупы Дюшан. — Ты видела их уши?
— А что с ними не так?
— Иди посмотри. Не бойся, я не собираюсь стрелять тебе в спину.
Она встала, подошла к кровати и склонилась над парой покойников. У каждого из них имелась маленькая метка, почти неприметная на фоне темно-серых щек — струйка черной засохшей крови, вытекшая из уха. Темпл снова вернулась к креслу.
— Кто-то позаботился о них, — сказала она. — Чтобы они не вернулись в наш мир мертвыми.
— Разве это не повод для размышления? Кто, по-твоему, сделал это? Конечно, Джеб мог позаботиться о Дженни. Но кто помог ему? Кем бы ни был их благодетель, он не стал передвигать тела супругов Дюшан. Наверное, симпатизировал их романтическим отношениям. Это моя догадка. А ты как думаешь? Кто подарил им финальное прикосновение смерти? Сын или дочь, всплакнувшие над телами родителей? Любопытный сосед? Полицейский, проводивший обход перед завершением эвакуации?
— Я не знаю, — ответила Темпл. — В мире много добрых людей, понимающих разницу между правильными и неправильными поступками. Во всяком случае, это был неплохой человек.
— Отлично сказано, — похвалил ее Тодд.
Он с улыбкой кивнул, удовлетворенный ее ответом.
— Это самые лучшие слова из тех, что ты когда-нибудь говорила.
— Но парочка Дюшан не вызывает у меня сочувствия, — продолжила Темпл.
Мозес с любопытством посмотрел на нее.
— Тебя не трогает их трагедия? — спросил он.
— Это не трагедия, а глупость. Причем того вида, который я не выношу. Глупость, которая превращает людей в нечто худшее, чем зомби.
— Почему?
— Потому что слизняки, по крайней мере, добиваются своей цели. Они до самой последней минуты продолжают упорствовать, даже когда рассыпаются в прах. Им и в голову не приходит бежать от реальности.