Май 1905 года. Деревня зулусов
Перед самым рассветом Нствана и ещё трое охотников вернулись в деревню. Удача сопутствовала им, они ели дотащили тушу самца бородатой антилопы гну и бросили её почти в центре площади. Плечи отваливались, а ноги подламывались. Изо всех домиков повыскакивали дети и женщины и началась делёжка, которая быстро переросла в свару. Только вмешательство шамана оборвало визгливые бабьи крики и трескотню детворы. Огромный воин под чутким руководством начал делёж добычи на всех. Голову и внутренности конечно же передали князю. Одомашненный скот служил только для увеличения богатства и для ритуальных событий, поэтому употреблялся в пищу только в случае крайней необходимости.
Нтсвана кое-как доковылял до своего жилища и упал на циновку. Даже младенец не смел нарушить сон главы семьи, особенно после удачной охоты. Жена с обожанием смотрела на кормильца и тихонько накрыла мужа плетёной циновкой. Он, как кусок сочной телятины в бутерброде, спал, лёжа меж двух циновок. Сейчас он был счастлив.
Мпанде благосклонно принял подношение своих подданных, тем более что на самом деле голова антилопы была на редкость большой, а рога – крутыми. Шаман, после одобрительного рыка, унёс добычу в задние комнаты дворца, где принялся её разделывать, чётко определяя, что пойдёт в пищу, а что – на различные культовые поделки.
Прошка возвращался с учебных занятий своего самого опытного лучного подразделения. «Белые герои» прочно вбили ему в голову, что лучший друг – это собственная армия. И он, будучи принцем и наследником, сам занимался повышением её боеспособности. Тем более что официально являлся командующим и, кроме него, такой боевой подготовкой заниматься было некому.
Вутвамини, держа ребёнка за руку, пошла к реке. Надо было помыть циновки, поскольку Франсуа не любил, когда в доме грязно. В душе она ежедневно ждала его возвращения. Её любимый муж никогда не бил её за это, но его глаза делались огромными и злыми. Она так боялась таких моментов, ей хотелось убежать на другой край дома, деревни или земли. Когда смеялся, то она парила среди облаков от счастья. Он ушёл по своим важным делам, уже родился сын, а он всё не возвращается. Она не гневит духов, но очень по нему скучает. По его белой коже, прямым волосам и ласковым, беспокойным рукам. Полы она уже подмела, осталось добавить немного уюта чистыми циновками. Потом она сходит в лес и нарвёт душистых трав. Этому её обучила жена Вани, который в деревне был главным специалистом по привычкам белых героев.
Молодая женщина вышла на берег реки, посадила мальчика на нагретую солнцем землю и бросила в воду циновки. Пока почистила одну, малыш заснул, свернувшись калачиком. Вутвамини бросила вторую, и в этот момент из кустов на том берегу выпало какое-то чудовище. Она онемела от страха, а чудище, упав в воду, стало тянуть к ней руки и улыбаться щербатым ртом.
– Карамелечка, ты не узнаешь своего котика? – прохрипел заросший до глаз человек.
Так её называл только один мужчина на свете!
Обнявшись, они долго катались в ручье. Она прижимала его голову к себе, а он, не стесняясь, плакал у неё на груди. И что-то безостановочно говорил на французском и хватал там и за то, до чего дотягивались лишённые ногтей руки.
Они опомнились, когда во весть голос заголосил маленький смуглый Франсуа.
– Кто это? – спросил белый Франсуа, и она почувствовала, как его тело напряглось.
– Твоя моя сынь! – Жена показала жестом и улыбнулась.
– Сынь?
– Сынь!
– Сынь! Трам-пара-пам! Трам-пара-пам! Спасибо, Господи, за такой подарок в конце пути! Трам-пара-пам-пам-пам! Сын! У меня есть сын! Трам-пара-пам!
И тут Франсуа что-то запел весёлое на французском и, тихо пританцовывая и щёлкая пальцами, двинулся к мальчику. Тот прекратил плакать и, блестя глазёнками, доверчиво слушал. Правда, на руки с первого раза не пошёл. Но это и немудрено. У Франсуа почти не было зубов, а лицо от виска до уголка губ пересекал страшный шрам.
Нтсвану кто-то очень настойчиво тряс. Голова безвольно болталась, но её хозяин никак не хотел просыпаться.
– Ваня, так, значит, ты встречаешь любимых друзей? – произнёс незнакомый хриплый голос.
Он тут же открыл глаза и мигом превратился в Ваню. Перед ним на корточках сидел измученный, но счастливый Франсуа. За его спиной излучала радость Вутвамини.