– Теперь перейдём ко второй части нашего представления.
– Слушаем вас! – хором ответили братья. У них уже чесались руки, оба нутром чувствовали большую выгоду.
– Сколько времени вам потребуется на огранку камней?
– По каждому камню разное, мы же вам говорили. Всё регламентирует наличие трещин, хотя надеюсь, что в южноафриканских камнях дефекта нет, – повёл разговор в свою сторону Патрик.
– А почему вы решили, что они южноафриканские? – напрягся «масса Лео».
– Это видно сразу. Я руками чувствую.
– Остаётся только верить вам на слово, – сказал Леонид.
– Уж поверьте, Патрик никогда не ошибается, – вступился за брата толстяк.
– Две недели вам хватит на все камни?
– Мы посовещаемся? – спросил разрешения Йохан.
– Безусловно.
Фирсанов встал и отошёл к окну мастерской. Он смотрел, как в небе, подёрнутом белёсой рябью облаков, лениво летают жирные чайки. Как неспешно переезжает мост конная коляска. Как степенно следуют по мосту горожане. Никто никуда не торопился. Все было тихо, пристойно, неспешно. На той стороне канала стоял красный кирпичный четырёхэтажный дом с высокими башенками на фасаде и вытянутыми окнами, отделанными белым кантом. Рядом прилепился грязно-серый домик в три этажа, без всякой отделки. Следом шёл синий дом. «Что хотят, то и творят. Никакого архитектурного стиля. Европа», – подумал Леонид. Наконец братья закончили совещание и подошли к нему.
– Три! – хором произнесли они.
– Три так три, хотя хотелось бы быстрее.
– Это же алмазы, не пирожки, – возмутился младший брат.
– Только в этот срок мы можем гарантировать качество работ, – солидно сказал старший.
– Пока слишком многое неизвестно, – стал оправдываться Патрик. – Под этот заказ мы специально вызовем всех своих работников.
– Теперь третья часть! Во что мне встанут ваши труды?
– Сейчас нельзя, невозможно предположить весь объём работ, – проявил упорство младший Янсен.
– Пойдёмте оформим бумаги, – отвлёк от щекотливой темы старший.
– Бумаги? Это хорошо! Это солидно, – не то восхитился, не то посмеялся «масса Лео».
Март 1911 года. Амстердам
Через три недели, минута в минуту, несколько осунувшийся Леонид открыл дверь в мастерскую братьев Янсен. Маска Пьеро на его лице стала ещё явственней, ещё трагичней. «Какая боль его терзает?» – подумал старший Янсен, едва увидел этого человека снова. В комнате для клиентов быстро появился кофе в изящных чашечках и два улыбающихся брата.
– Масса Лео, рады вас видеть вновь! – воскликнул каждый из братьев. И они ни на гран не кривили душой.
– Я так же рад нашему свиданию, господа! – ответил им масса Лео, кивком приветствуя братьев.
После необязательного разговора за кофе о погоде, растущих ценах буквально на всё, братья молча раскатили перед Фирсановым широкую чёрную бархатную ленту, в которую они поместили его камни. Ювелиры Янсены слегка слукавили: они расположили камни таким образом, что они уже представляли собой возможные украшения, которые нигде, кроме как у братьев, заказать было нельзя.
Леонида больше всего восхитил огромный желтоватый бриллиант вытянутой книзу формы. Свет в нем так и играл, просто кипел. Как он не старался выглядеть спокойным, но смотрел на творение братьев с восхищением. Сапфир глубокого синего цвета был не один, а в сопровождении четырёх камушков поменьше. Рубинов было восемь, розовый алмаз лежал огромной пуговицей и тихо играл светом. Было ощущение, что эта игра подчиняется какой-то магической музыке. Белых бриллиантов было двенадцать штук. Все они были примерно одного размера и светились, как сказочные цветики-семицветики. Из голубого братья сделали большое сердце, а чёрный рассыпали на огромное число одинаковых по размеру не очень крупных брызг. Даже на чёрной ленте они смотрелись изумительно! Патрик что-то говорил ему о каждом камне, Фирсанов слушал с умным лицом и не понимал – зачем ему теперь всё это?! Постепенно братья затихли, не понимая реакции своего необычного клиента.
– Во сколько оцениваются эти камни?
Хотя мастерская и была закрыта, Йохан Янсен оглянулся по сторонам, затем молча и сосредоточенно написал несколько столбцов на листе бумаги.
– Это по каждому виду камней, – торжественно произнёс толстяк. И стал с нетерпением, стараясь себя не выдать, ожидать реакции клиента. Патрику это давалось колоссальным усилием воли: он постоянно ёрзал на своём кресле.
– А это что за цифры? – ткнул он в средний столбец.