– Ты серьёзно?
– Более чем!
– А страна? Родина?
– Видишь ли, – спокойно, учительским тоном произнёс Леонид, – у меня сложилось впечатление, что страну тянут, как свинью под нож. Стараются изнутри разодрать на куски. Паралич центральной власти поощряет всевозможных пройдох урвать кусок и бежать в сторону. Это как с большим алмазом – целиком никто не купит, ни у кого на это нет денег, а распилить на сотни кусков – пожалуйста! Куш, может быть, даже больше будет. Так что разрушать я не намерен.
– А что намерен?
– Созидать. До тех пор, пока не вторгнется реальный враг, не стоит быть на стороне кликуш.
– А кто кликуши?
– Каждый решает для себя сам. Но стоит принять одну из сторон, обратного пути уже точно не будет. Предательство, оно на любой стороне предательство.
– И что же делать?
– Я говорил вначале – быть над схваткой.
– Каким образом?
– Под пологом леса или в оазисе.
– А это не бегство?
– Тогда туда следует отправить детей и жён, а самим вернуться. Хотя белые женщины, Африка, деревня… Но Нтсвана присмотрит и поможет. В случае непредсказуемых процессов здесь – семьи будут целы. По крайней мере.
– Ехать всем? – Саша обвёл всё перед собой рукой.
– Да.
– Об этом надо крепко думать.
– Ты что, возьмёшься за ружье?
– Мне до тебя, конечно, далеко, но сидеть сложа руки я не буду.
– Одному из такой передряги не вырваться. Только вместе, – сказал Фирсанов и показательно сжал кулак. На нём побелели косточки.
– Это-то я понимаю.
– Уже хорошо. Тебе же известно, что мы без вас, – с лёгкой улыбкой спокойно сказал Леонид, – как и вы без нас, уже никогда ничего не сможете. Только придётся отвыкать от снега и слякоти.
– Ну, это не потеря.
– Не скажи. А мне там этого очень не хватало.
– Расшифруй.
– Виноват я пред тобою, – из-за листа своей газеты, наблюдая за играющими, сказал Александру Леонид.
– В чем же? – ожил его друг.
– Так ведь тогда, перед отъездом, я обещал, что, вернувшись назад, стану твоим детям рассказать о дальних и удивительных странах.
– Так в чём же дело! Знаю тебя столько лет, а ты меня опять подводишь! На глазах у младшего поколения! Как я терплю подобное… Хотя благодаря твоему плану, у меня в жизни всё складывается превосходно.
– Это какому плану?
– Сам же напророчил!
– Я?! Что я там наговорил? И ты послушал?
– Якобы мне необходимо срочно жениться, незамедлительно завести детей, чтобы ты им мог вечерами рассказывать о своих африканских приключениях. Я всё выполнил. А ты?
– Так вот я и говорю, что виноват перед тобой. В голове образовалась каша. Даты выпали, названия стёрлись. Явь перемешалась со сном. А без дневника, который ты мне когда-то подарил, не восстановить.
– Его же не найти? – уточнил Краснов.
– Увы и ах! – Леонид с виноватой физиономией кивнул головой.
– Тогда садись и фиксируй на бумагу, пока совсем из памяти не выжил.
Дети выволокли из дома на лужайку какую-то коробку и стали активно в ней копаться.
– Картинка, хотя и лишённая чёткости, всё ещё стоит перед глазами. Так что рано меня со счетов-то скидывать.
– Тебя скинешь, – проворчал Краснов, – потом в страшных снах замучаешь.
– Это точно! – дурашливо надулся от гордости Фирсанов.
– Лёня! Лёня! Радость-то какая! – вдруг закричала Софья и побежала к мужчинам.
– Что случилось, радость моя?
– Нашёлся! – подпрыгивала от радости Фирсанова.
– Кто? – недоумевал её муж.
– Твой африканский дневник нашёлся!
– Вот это номер! Только мы о нём заговорили, а он – сам в руки прыгает. Это знак провидения свыше! – замогильным голосом поведал Краснов.
– Ты мне его оставил, когда ушёл в последнюю…
– Не последнюю, а крайнюю! – жёстко поправил жену Леонид.
– Пускай, в крайнюю операцию ушёл. Перед пленом. Так вот, я сохранила. Даже читать боялась. Нехорошо же… чужой… А потом из-за суматохи с твоим неожиданным счастливым появлением я совсем от радости голову потеряла. Потом куда-то его засунула и не могла найти. А сейчас ребята вытащили эту древнюю коробку из чулана и давай её ворошить. Ну и наворошили! – счастливо улыбаясь, тараторила Софья.
– Эк его раздуло. – Краснов покрутил в руках пухлый дневник, разлезающийся на листочки.
– Это от моих умных мыслей, – сказал Фирсанов и отобрал дневник.
– Прямо так и умных?
– Других не держим! – иронично пресёк всяческие поползновения Леонид.
– Так мы теперь можем рассчитывать каждый вечер на два свободных часа? – серьёзно спросил Краснов, а в глубине его глаз скакали бесенята.