— А где наш товарищ майор? — вдруг спросил Валера, посмотрев на свои карманные часы — наручных он не признавал, — Миша, ты там ближе всех к выходу, поди узнай.
— Я поднялся и прошел в преподавательскую комнату. Когда я открыл дверь, мне в лицо ударил резкий сквозняк и запах осенней прели. Майор Лосев сидел на подоконнике перед раскрытым настежь окном, с расстегнутым кителем, и дышал хрипло и тяжело. Лицо у него было неестественно бледного цвета, а по лбу, несмотря на осенний холод, сбегали крупные капли пота. Одной рукой майор подпирал голову, а другой пытался растирать себе грудь. На его лице застыло выражение растерянности и испуга. Я всегда ношу с собой пачку сигарет для хулиганов и для девиц, любящих стрельнуть сигаретку, а для хороших людей таскаю в кармане нитроглицерин в капсулах. Я вынул капсулу из коробки, положил ее под язык майору, который уже начал терять сознание, стащил его обмякшее тело с окна, уложил на пол и пулей полетел обратно в аудиторию.
— Леха! Быстро в преподавательскую! Дима, у тебя сотовый в кармане — вызывай спецов!
— Кого именно?
— Кардиологов. От линейки толку уже не будет.
Ребята ломанулись в дверь, я пошел следом, достав на всякий случай свой неврологический молоточек. Когда я зашел в преподавательскую, Алеша с Валерой уже освободили майору грудную клетку и лихо делали непрямой массаж с искусственным дыханием. Я свернул из кителя тугой валик и подложил его майору под затылок.
— Анатолий Константинович, вы меня слышите? — проорал я майору прямо в ухо.
— Брось, Миша! — сказал Валера, утирая пот рукавом, — В грудной клетке тишина. Либо фибрилляция, либо асистолия, он сейчас уже с ангелами разговаривает.
Дима ходил по коридору, выразительно помахивая часами и посматривая на дверь лифта. Наконец дверь открылась и спецы в ядовито-зеленых халатах вывалились в коридор, волоча с собой положенный спецам боекомплект. До чего все-таки полезная штука дефибриллятор! Без него запустить остановившееся сердце — это все равно как открыть консервную банку без ножа. Спецы попались опытные: они в мгновение ока подключили аппаратуру, виртуозно ввели адреналин внутрисердечно и запустили сердце с первого же разряда. Майор начал потихоньку оживать, лицо его чуть-чуть порозовело. Алексей держал в руках пленку с его кардиограммой и вскоре объявил нам, что там сравнительно небольшой инфаркт межжелудочковой перегородки, и прогноз для жизни, в общем, благоприятный. Пока майора погружали на носилки и уносили в лифт, кто-то успел рассказать, что у майора застрелился друг, с которым они проучились бок об бок все годы в военном училище. Позвонила его жена, вернее уже вдова и сказала, что мужу не выплачивали жалование в течение семи месяцев, а потом объявили, что часть расформировывают, а офицеров, скорее всего, уволят в запас, и что она нашла его с пистолетом у виска, и рядом лежала записка, в которой он просил у нее прощения за малодушное решение всех жизненных проблем. У майора Лосева был в кармане билет на поезд, он собирался отчитать положенную лекцию и ехать на вокзал, чтобы утром быть на похоронах. И вот, вместо этого, чуть не угодил на собственные похороны. Николай с Димой пошли помогать спецам заносить майора в машину. Мы остались стоять в коридоре. Никто больше не вспоминал наш нелепый диспут. Прежде чем разойтись, мы пожали друг другу руки и переглянулись. У всех в глазах мелькала одна и та же мысль, но никто не решился высказать ее вслух.
Я ехал домой, и троллейбус выл мотором, как раненный зверь. Сердце глухо ударяло изнутри по грудной клетке, как это бывает в первый раз перед прыжком с пятиметрового трамплина. Я время от времени крутил шеей, пытаясь освободить ее от чьей-то жестокой хватки, но хватка не ослабевала. Когда я зашел в квартиру, жена Люся уже спала. Я выпил стакан компота, не включая света, разделся и забрался в постель. Люся свернулась калачиком и, не просыпаясь, прижалась ко мне теплыми и мягкими филейными частями. Я повернулся на бок, обнял Люську за талию, и почувствовал, как будто у меня внутри чья-то милосердная рука выключила сигнал тревоги. Страшная Дамоклова жопа, державшая меня за горло всю дорогу домой, понемногу отступила и исчезла в бескрайнем пространстве, и это пространство все ширилось, расступаясь до самых дальних уголков радиогалактик, а сам я как-то незаметно потерял возраст и вес, оторвался от земли и плавно полетел в нескончаемую даль, и вокруг меня закружилась, заискрилась и засверкала до боли знакомая звездная пыль вечно юной Вселенной.
Жопа Хэнка
(При попавшемся мне на глаза экземпляре этого текста значился только переводчик — Евгений Федорченко. Более сильного антирелигиозного произведения я не встречал, так что вполне возможно, что автор предпочел остаться неизвестным.)
Утром в мою дверь постучала парочка. Первым заговорил мужчина:
— Привет! Я Джон, а она — Мэри
Мэри: Мы приглашаем тебя с нами целовать жопу Хэнку!
Я: Простите? О чем вы? Кто такой Хэнк и с чего мне целовать его жопу?
Джон: Если ты поцелуешь жопу Хэнку, он даст тебе миллион долларов, а если нет — он выбьет из тебя все дерьмо!
Я: Это что, какая-то новая молодежная тусовка?
Джон: Хэнк — миллионер-филантроп. Он построил этот город. Хэнк его хозяин! Он может сделать, что хочет, а он хочет дать тебе миллион долларов, но не может, пока ты не поцелуешь ему жопу!
Я: Но это бессмыслица! Какого хрена…
Мэри: Кто ты такой, чтобы сомневаться во власти Хэнка? Ты что, не хочешь миллиона долларов? Неужели это не стоит того, чтобы поцеловать жопу?
Я: Может и стоит, но…
Джон: Тогда идем с нами целовать жопу.
Я: И часто вы целуете жопу Хэнка?
Мэри: О да! Все время!
Я: И он дал вам миллион долларов?
Джон: Нет! Мы получим деньги, как только покинем город!
Я: Так почему бы вам не покинуть город прямо сейчас?
Мэри: Нельзя покидать город, пока Хэнк не скажет, иначе он не даст тебе денег и выбьет из тебя все дерьмо!
Я: А вы знаете кого-нибудь, кто целовал жопу Хэнка, покинул город и получил миллион долларов?
Джон: Моя мать целовала жопу Хэнка годами. Она ушла из города в прошлом году. Я уверен, что она получила деньги.
Я: Ты с ней об этом говорил?
Джон: Конечно нет! Хэнк не разрешает это!
Я: Что же заставляет тебя думать, что ты получишь деньги, если ты никогда не говорил с тем, кто их получил?
Мэри: Но он дает тебе немного денег еще до того, как ты уйдешь из города. Ты можешь получить повышение, выиграть немного в лотерею, найти 20 долларов на улице…
Я: А при чем же тут Хэнк?
Джон: Существует определенная связь.
Я: Простите, но это звучит очень глупо!
Джон: Но ради миллиона долларов стоит попробовать. И помни, если ты не поцелуешь жопу Хэнку, он выбьет из тебя все дерьмо!
Я: Наверное, можно увидеться с Хэнком, обсудить детали…
Мэри: Никто не может видеть Хэнка, никто не может с ним говорить! Я: Как же тогда целовать ему жопу?
Джон: Иногда мы просто посылаем воздушный поцелуй и думаем про его жопу, иногда целуем жопу Карла, а он передает Хэнку.
Я: Какому Карлу? Кто такой Карл?
Мэри: Это наш друг. Именно он научил нас целовать жопу Хэнку.
Я: И вы ему поверили на слово, что Хэнк наградит вас, если вы будете целовать ему жопу?
Джон: Нет! Карл получил письмо от Хэнка много лет назад, где все объясняется. Вот копия письма, посмотри сам.
Джон протянул мне фотокопию:
«Целуйте жопу Хэнку и он даст вам миллион долларов, когда вы покинете город. Не злоупотребляйте алкоголем. Выбивайте все дерьмо из тех, кто вас не любит. Питайтесь правильно. Сам Хэнк продиктовал это письмо. Луна сделана из голландского сыра. Все, что говорит Хэнк, правильно. Мойте руки после туалета. Не пейте. Не ешьте острых приправ. Целуйте жопу Хэнку, или он выбьет из вас все дерьмо.»