Изрядно устав, измотавшись, я бежал за ней, несся, будто весенний зверь, но все равно никак не мог догнать, настигнуть, она не сбавляла ходу, я кричал ей, звал : "Татьяна, Лиза, Наталья," - задыхался, она не отзывалась, имен не хватало, я совсем выбился из сил. Проносились мимо Страстной, Петровский, Рождественский, Высоцкий.. Высоцкий - утопленник - был зелен и ужасен... У Грибоедова упал ниц, целовал колени... Хоть и форменный идиот Чацкий, а все равно, люблю ублюдка! Да и Чацкий здесь не при чем, а Грибоед столько раз прикрывал, грудью вставал на защиту, когда в хипповскую молодость свою я уходил от холодной погони, прорывался из твердого оцепления злобно гикающих, ухарски и удальски присвистывающих, лихих гнилозубых гопников. Лбом считал гранит ступеней, мрамор перил. Чья рука не дрогнула, вовремя отвела ту стальную трубу, что пыталась зловеще мне проломить юную голову? Моя или его? Я приближался к "Джалтарангу", которого больше нет... "Современник" напротив есть, а "Джалтаранга" нет. По пути видел пидерций, педрилок, Виктюка. Или нет, это уже был второй круг? А может и не второй? А какой тогда? На каком кругу, я вас спрашиваю, это произошло? Сбился со счета. Неужто, думаю я, смеюсь, шучу - на девятом?
Вспоминаю, что шел по воде, по Москва-реке, по Яузе, аки по суше. Каштаны кричали, липы пели, сирень цвела. Три Поганых пруда видел и трех лебедей черных. Иногда мне казалось, что это не я бегу за ней, а она за мной. Да и кто сможет разобраться в пределах круга, внутри нуля?
Я пытался успокоиться, придти в себя, вернуться, перебирал имена, теребил память, не доставало самого важного, главного... Наконец, где-то примерно в районе ныне не существующего "Джанга" внезапно, стремительно, неожиданно, вдруг она повернулась. Тотчас же слабея, теряя силы, враз обмякая, я осознал: " Это он, да, это он, он, это был он, наконец, он, он!" О, чудо, о, блаженный миг! Господи, ведь - это он, он, я узнал его, я узрел его!
Прекрасный Жопец воссиял мне в ее лице!
Комментарий врача:
Автор, особенно современный, был бы совсем не тем автором, если бы удержался от желания прокомментировать собственный текст. Так и настоящий врач, ученый, психоаналитик просто обязан прокомментировать сон, текст, устный рассказ пациента. Проблема, поднятая здесь, как нам кажется, стала в последнее время чрезвычайно актуальной. Индивид, увлеченный поиском Жопца, способен на многое. Инфляционные процессы, поразившие личность, охватили и в целом общество, для которого характерны гонка вооружений, межэтнические и межконфессиональные конфликты, жажда накопления материальных ценностей. В то же время полностью или почти полностью утерян интерес к культуре, к духовному творчеству. Под инфляцией, по мнению Уайли, следует понимать постоянное возрастание мужского Эго за счет присвоения им функций Самости. Процессы эти оказываются заразными и могут передаваться от индивида к индивиду. Личность, поглощенная бесконечным поиском, "поиском путей восстановления бессознательного", заранее обречена на поражение. Однако интерпретация этого поиска как поиска "утраченного фаллоса", кажется нам абсолютно безосновательной. (К такой трактовке склоняются представители школы Ларсена, в том числе и процитированный выше Дж. Уайли)
На наш взгляд, общая позиция ученых нашей школы куда более последовательна. К тому же мы считаем недопустимым столь вольное обращение с идеями покойного К.Г. Юнга, присущее коллегам из школы Ларсена, которые тем не менее так же причисляют себя к ученикам великого мыслителя. Все собранные нами факты и доказательства свидетельствуют: поиск этот есть не что иное, как "поиск утраченного Жопца.".Это не гипотеза, а научно подтверждаемый вывод, базирующийся на анализе снов нескольких сотен пациентов и успешной методике применения психоанализа. (Благодаря лечению, пациент избавляется от свойственной ему переоценки самого себя, приписываемых себе ложных возможностей, таких как управление звездами, разговор с памятниками искусства и старины, встречи с небожителями, перемещение предметов взглядом, контакты с душой вещей за счет полтергейста, проникновение во второй мир и чтение подводных надписей. Также он освобождается от навязчивых состояний, бессвязности речи, излишней напыщенности и ложной риторики.) Утверждение Винтера, Найта и Ларсена о "первичном приапическом культе", позволяющее им настаивать на архетипической подоплеке этого культа, несет в себе целый ряд явно выраженных несообразностей. Мы внимательно изучили практически все сохранившиеся источники древнегреческого и римского происхождения и с уверенностью можем утверждать - в античное время превалировал культ Жопца.
Проведенный нами тщательный подсчет ( посчитаны все упоминания об этом культе - в том числе, и в других транскрипциях, как-то: попец, попендрон и просто жопа) показал Божественный Жопец упоминается десятки тысяч раз, что на порядок превосходит количество всех сообщений о культе бога Приапа. Только один пример: просто смешно видеть в злоключениях Энколпия проявление фаллического поиска (Найт, 1992). Любому здравомыслящему специалисту очевидно - Энколпия гнал по жизни поиск Жопца, воплощенного в светлом облике мальчика Гитона. Обладание этим мальчиком-рабом - вот главная недостижимая цель страждущего Энколпия. ( То же самое верно и в отношении "Смерти в Венеции" Томаса Манна - разве не прельстительный жопец Тадзио - миниподобие, отражение Жопца Божественного, разве не поиск этого жопца довел Ашенбаха до состояния физической импотенции?)
За неимением места и времени не будем говорить о периодичности истории, о возрождении этого культа в средневековой Италии, о развитии его в наши годы.
Вот что хочется сказать в заключение - психоаналитики будьте бдительны! Охраняйте свою науку!