На этот самый котлован друзья и отправляются. На поверку снегокат Жорика оказывается довольно тяжелой штуковиной. Так что мальчишкам приходится изрядно попотеть, пока они втаскивают его на гору. Снегокаты в городе в диковинку. Поэтому к ним тут же подходят трое ребят постарше.
– Дайте-ка прокатиться! – говорят ребята.
По понятным причинам Жорик и Олег не могут им отказать. Впрочем, металлоемкая отечественная спортивная индустрия помогает очень быстро избавиться от непрошеных наездников. Снегокат так тяжел, что ребята, высунув языки, скоро вновь пересаживаются на свои обшарпанные салазки.
Жорик с Олегом приступают к обкатке. Сначала они ездят с горки по одному. Но стального монстра наверх быстро не втащишь. Так что катание получается в час по чайной ложке.
Тогда они начинают кататься вдвоем, руля по очереди. Снегокат считается двухместным, но помещаются мальчишки на нем с трудом. Поэтому тот, кто сидит сзади, часто посреди склона сваливается, не уцепившись должным образом за спину рулевого.
К Жорику домой пить чай они возвращаются разгоряченными и усталыми.
– Наверное, это и есть самый счастливый день моей жизни, – думает Жорик.
30
Ежегодно в школу, где учится Жорик, приезжают зубные врачи. Дети зовут их зубокарателями. Со звуком бормашины в медицинском кабинете в сердце Жорика входит ужас. Неприятный медицинский запах разносится по всей школе.
Стоматологические карточки напечатаны на отвратительной шелестящей желтой бумаге. Их разносят по классам прямо на уроках. Первых несчастных уводит с собой зубокаратель. Пролеченные возвращаются назад и приносят карточки следующих жертв. Каждый раз, когда очередной одноклассник с перекошенным от перенесенных мук лицом, заходит в класс с пучком желтых бумажек в руке, Жорика начинает сотрясать озноб.
– Курчин, Яременко, Михальчук… – читает учительница фамилии на карточках.
Потом она называет фамилию Жорика, и он на трясущихся ногах идет к доске, чтобы взять свой желтый смертный приговор. Пошатываясь, Жорик бредет по пустынным во время урока и гулким школьным коридорам в медкабинет. Ему ужасно хочется выбросить желтую бумажку в туалете, посидеть для приличия в коридоре и вернуться в класс. Но он слишком робок для этого. Руки Жорика становятся ватными, так что он едва удерживает в них свою стоматологическую карту. Он идет в медкабинет, как кролик в пасть удава…
31
Жорику нужен новый велосипед. Он уже давно понял, что Светкино сердце не покорить потрепанным «Уральцем». Его заветная мечта – складной дорожный велик, как у Олега.
И вот долгожданный день настает. Жорик с мамой отправляются по магазинам. Но «дорожников» нигде нет. В конце концов, объехав весь город, они покупают спортивный велосипед. И Жорик восхищается его четырьмя передачами.
– Тебе с непривычки будет тяжело на нем кататься, – предупреждает мама. – Руль слишком низко сидит.
Она оказывается права лишь отчасти. Гораздо тяжелее – крутить педали, шатуны которых почему-то смотрят в одну сторону. Как могли они проглядеть это при покупке?
Жорик с мамой возвращаются в магазин, где дядька в спецовке переставляет шатуны. Жорик отъезжает от магазина и… теряет педаль. Осмотр показывает, что она не вращается в подшипнике, а скручивается с шатуна. Пока шатуны глядели в одну сторону, это было не очень актуально. Но теперь все изменилось.
И Жорик с мамой возвращаются в магазин второй раз, где все тот же механик перебирает им педаль. Жорик вновь садится на велосипед, ожидая очередного подвоха. Теперь он не доверяет рулю. К счастью, ничего ужасного больше не происходит. Показав нрав, велосипед готов служить ему верой и правдой.
В следующее воскресенье Жорик с Олегом едут кататься. Олег на своем «дорожнике» с крошечными колесиками семенит за Жориком, как моська за размашисто идущим хозяином.
Мальчишки выезжают на школьный стадион, где их останавливает здоровый незнакомый парень.
– Дай-ка проехаться на спортивном, – говорит он Жорику не терпящем возражений тоном.
Жорик скрепя сердце отдает ему велосипед, взяв взамен его старую лайбу. Парень едет вокруг стадиона. Прямо вдоль маслиновых зарослей. А Жорика мучает чувство дежавю. Повторяется история со снегокатом. Тогда ему повезло. Сейчас удача может отвернуться, и Жорик провожает свой новенький спортивный велосипед прощальным взглядом. Олег смотрит на него сочувственно и понимающе.
Однако, проехав кружок по стадиону, парень резко притормаживает возле Жорика.
– На, катайся, – великодушно говорит он ему, возвращая велосипед.
И Жорик с Олегом едут в парк через дорогу. Там Жорик дает приятелю покататься на своем велике. Пересев на его машину и бешено, как будто взбивая ногами гоголь-моголь, вертя педали, Жорик понимает, почему Олег все время от него отставал…
32
Наступает очередная осень, и Лилия Александровна в выходной день вывозит класс на природу в пригородный лес. В назначенном месте Жорик вместе со всеми выгружается из автобуса и бредет по лугу в сторону деревьев. Луг усыпан коровьими лепешками, на одну из которых Жорик нечаянно наступает.
– Вонючка! – дразнятся ребята.
Не обращая на это внимания, Лилия Александровна ведет класс к перелеску. Жорик чувствует, что не только его руки, но и ноги стали ватными. Он спотыкается на кочках, рискуя наступить на еще одну коровью лепешку.
– Вонючка, вонючка! – продолжают кричать ребята.
Жорик видит, как смеется этому Светка. И даже его друг Олег смотрит на него с насмешкой.
– Быстрее! – торопит класс Лилия Александровна.
Жорик изо всех сил старается прибавить ходу, но все равно все больше и больше отстает от остальных детей. Внезапно в глазах у него начинает рябить, а земля резко уходит из-под ног.
– Что? Что случилось? – слышит он голос Лилии Александровны.
Голос доносится глухо, как будто через толстый слой ваты. К нему примешиваются другие голоса, даже крики. А Жорик продолжает погружаться в бездонную ватную толщу. Вата душит его, наваливаясь со всех сторон. Он напрягается, стараясь выбраться наверх, чтобы перехватить хоть немного воздуха. Но у него ничего не выходит. Голоса стихают, и Жорик окончательно тонет в темноте…
33
Светлеет. В утреннем полумраке я начинаю различать силуэты домов. Мой взгляд скользит по центру старого города на уровне верхних этажей. Я сворачиваю с проспекта на Харлампиевскую улицу. Потом, возле гостиницы «Спартак» – на Георгиевскую. Справа от меня остается музей, возле которого стоят скифские «бабы», охраняющие покой города. Кажется, они провожают меня своими пустыми каменными глазницами.
Я лечу дальше, сворачиваю на Земскую улицу. Затем внезапно вырываюсь на площадь и стремительно взмываю вверх. Впереди я вижу море, играющее в первых лучах восходящего солнца. Я лечу над побережьем, поднимаясь все выше и выше. Город отдаляется, теряясь в заливающих его ярких солнечных лучах, заваливаясь за горизонт, словно утопая во времени, которое давно прошло и не повторится больше никогда.