- Это последняя зона контроля нашего Флота, дальше простираются владения Псов. Сейчас я установлю связь со спутниками и попытаюсь составить примерную схему маршрутов патрулей.
Я делаю лицо «Скорее, солнышко, скорее!» и начинаю раскуривать сигару. Выпускаю первую струю дыма, слышу шум запускающихся вентиляторов поддержания атмосферы. Вздыхаю. Выпускаю еще струю дыма и смотрю на мою прелестную спутницу, по-прежнему копающуюся с многочисленными трехмерными дисплеями. Еще струя дыма, еще взгляд. Так продолжается до тех пор, пока я не скуриваю треть сигары и не тушу ее, бережно сложив остатки в карман. Подождав еще минуту, я теряю терпение:
- Милая Тиамат, не могли бы вы сказать, почему мы тут торчим так долго? Линия-то фронта движется, движется!
- Сейчас, сейчас – она не отрывается от дисплеев – сейчас, я попробую еще этот вариант, нет, нет, не то, еще попытка, опять нет, снова нет, нет, нет и нет – она поворачивается ко мне:
- Я не могу установить связь со спутниками слежения. Это означает, что или пятнадцать раз проверенное оборудование сбоит, или что…
- Что?
- Что спутники уничтожены Псами. В любом случае, маршрутов патрулей у нас нет.
Я вздыхаю, как самый грустный слон в мире и безотрывно смотрю на панель управления несколько минут. Вздыхаю еще раз:
- Какие у нас варианты?
- Возвратиться в Столицу, сообщить куратору и ждать, пока наш флот не запустит новые спутники. Не факт, что им это удастся или что Псы опять их не уничтожат к нашему прибытию. Или…
- Или? – я подаюсь вперед.
- Или лететь вперед, понадеявшись проскочить. Во втором случае вся наша надежда на скорость и удачу. Приказом куратора я подчиняюсь вам, поэтому вам же решать, чего у нас больше – удачи или времени ждать новые спутники.
Я замираю. С одной стороны, лететь наугад вперед через космос, кишмя кишащий Псами, не имея при этом даже фигового листочка брони – чистое самоубийство. Со стороны другой, совершенно невыносима мысль о том, что надо будет вернуться в Столицу, снова общаться с мудаком-куратором и несколько дней слоняться по бутикам, изнывая от тоски и невозможности хоть что-то сделать. Я внутренне колеблюсь, Тиамат, игриво подмигнув, прерывает молчание:
- Говорят, что вы, Жорж, очень удачливый человек….
Ах, вот оно что, рядом со мной, оказывается, бой-бабочка, бесстрашная валькирия Администрации с голосом ангела. Приказать сейчас лететь обратно в Столицу – разрушить призрак начинающих отношений, выставив себя трусливым лохом. Будем считать, что я уступаю чарам женщины и, не в силах сдержать нахлынувшего мужского чувства, ведусь на подколку самочки.
- Вперед, вперед и только вперед. Моей удачи хватит на три полные дивизии космодесанта с артиллерийской поддержкой. Я от Спящего ушел, от Сангвиниуса ушел, а от каких-то сраных патрулей и подавно уйду. Тиамат, врубай гипердвигатель на полную!
Глава пятнадцатая.
Тиамат делает несколько легких кликов и крошечный космокатер ревет разъяренным левиафаном.
- Форсаж – поясняет она и кликает еще раз. Все пространство кабины заполняют четыре огромные цифры «15.00».
- Время нашего полета сквозь открытое пространство, нам надо продержаться лишь пятнадцать минут, после чего мы будем в безопасности. Всего лишь пятнадцать минут полета сквозь вражескую территорию, всего пятнадцать минут.
Я киваю ей, цифры мигают и начинается обратный отсчет. После всех ее слов возникает стойкое ощущение, что я сижу внутри ощипанной куропатки, летящей прямо на толпу охотников. Сейчас идиотскую птицу заприметит один из них, потом второй, затем третий, затем они вскинут ружья и «Бууум!» - я закрываю глаза. Открываю глаза. Ничего не происходит, пятнадцать минут успевают превратиться в четырнадцать. Мы уже минуту на вражеской территории и нас не сбили! Две минуты. Две с половиной. Я достаю недокуренную сигару и пытаюсь ее зажечь, изобразив сцену «прокуренный респектабельный господин наслаждается слепым полетом в никуда, ничуть не ожидая вражеских истребителей-перехватчиков». Дрожат пальцы, сигара не зажигается, Тиамат слишком увлечена полетом, чтобы это заметить. Три минуты. Три с половиной. Четыре. Про себя я начинаю молиться всем известным и неизвестным богам сразу, прося, чтобы у пилотов Псов случился понос, невроз, паровоз, что угодно, лишь бы они не покидали свои базы. Четыре с половиной. Пять. Треть пути пройдена, нас до сих пор не сбили. Чудо! А может, я правда удачливый? Я поворачиваюсь и смотрю на напряженное лицо Тиамат, на тоненькую жилку, пульсирующую у нее на виске, на румянец, покрывший ее щеки. Интересно, сколько ей лет? Двадцать пять? Двадцать шесть? Выражением лица она похожа на Духовно Богатую Деву, это хорошо. И этот изгиб ее нижней губы чудесен, восхитительно чудесен. За такой изгиб и вправду можно отдать приказ лететь на патрули, лишь бы он не дрогнул, не задрожал обиженно «А я-то про вас, Жорж, думала …». Я открываюсь от созерцания губ и смотрю на счетчик. Восемь минут, больше половины пути, никаких следов патрулей. Может, у них выходной день? Забастовка? Стачка? Неожиданный прорыв линии фронта, который их бросили затыкать? Восемь с половиной. Девять. В руке по-прежнему незажженная сигара, я вздыхаю и убираю ее в карман. Девять с половиной минут. Неужели бог и правда есть, и он услышал мои молитвы? Десять. Писк. Тонкий, отвратительный писк системы оповещения: