— Значит, вам приходилось командовать кораблем, милорд?
— Да, — просто отвечал тот, кого наградили этим высоким титулом. — Я даже достиг чина коммодора, но вот уже шесть лет, как перешел на дипломатическую службу и лишь теперь, в миг опасности, вспомнил свое прежнее ремесло, только и всего.
Впоследствии между ними никогда не было речи об этом эпизоде, но чувствовалось, что младший был втайне унижен столь неожиданно проявившимся превосходством своего попутчика, о чем он так бы ничего и не узнал, если б не случай.
Вопрос, приведенный нами, и ответ на него показывают, что за три месяца, проведенные вместе, спутники не интересовались тем, какое положение каждый из них занимает в обществе, — достаточно того, что они считали себя братьями по духу. Они знали лишь, что направляются на Иль-де-Франс, и больше ни о чем друг друга не расспрашивали.
Было очевидно, что оба с нетерпением ждут прибытия на место, потому что каждый просил предупредить другого, когда на горизонте покажется остров. Для одного из них этот уговор оказался бесполезным, потому что именно черноволосый молодой человек находился на палубе, опершись о гакаборт, в ту минуту, когда стоявший на вахте матрос произнес: «Впереди земля!» — слова, во все времена вызывающие радость даже у бывалых моряков.
Услышав этот крик, спутник молодого человека поднялся по трапу и проворнее, чем когда-либо прежде, направился к нему. Они разговорились.
— Ну что ж, милорд, — сказал молодой человек, — вот мы и прибыли, во всяком случае нас уверяют в этом, хотя, к стыду своему, как я ни вглядываюсь в горизонт, вижу там только нечто вроде дымки, и это, может быть, просто туман, плывущий над морем, а не остров, пустивший корни в бездне океана.
— Да, я вас понимаю, — ответил старший из них, — только глаз моряка может с уверенностью отличить, особенно на таком расстоянии, воду от кеба или землю от облаков; но я, — продолжал он, прищурившись, — я, старый морской волк, ясно вижу очертания острова и, пожалуй, во всех подробностях.
— Да, милорд, — ответил молодой человек, — вот и опять проявилось превосходство вашей милости надо мной, и только вера в него заставляет меня допустить невозможное.
— Возьмите же подзорную трубу, — сказал моряк, — а я, пользуясь невооруженным глазом, опишу вам берег острова, и вы убедитесь в моей правоте.
— Милорд, я знаю, что вы всем превосходите других людей, и не сомневаюсь в правоте ваших слов, так что, поверьте, вам не нужно подтверждать их какими-либо доказательствами; если я и взял подзорную трубу, то скорее повинуясь зову сердца, чем простому любопытству.
— Ну, оставьте, — смеясь, сказал светловолосый человек, — я вижу, что воздух земли уже действует на вас и вы становитесь льстецом.
— Я льстец, милорд? — воскликнул молодой человек и покачал головой. — О, ваша милость ошибается. Клянусь, «Лестер» мог бы несколько раз пройти путь от одного полюса до другого и совершить не одно кругосветное путешествие, но вы не обнаружили бы во мне подобной перемены. Нет, я не льщу вам, милорд, я только благодарю вас за внимание, какое вы оказывали мне во время этого бесконечного плавания, и, осмелюсь сказать, за дружбу, какую вы проявляли к такой незначительной личности, как я.
— Дорогой мой спутник, — ответил англичанин, протягивая руку собеседнику, — надеюсь, что для вас, как и для меня, чужды в этом мире только люди заурядные, глупые и бесчестные и близок каждый благородный человек: где бы мы его ни встретили, мы всегда узнаем в нем представителя нашей среды. Однако довольно комплиментов, мой юный друг; возьмите подзорную трубу и смотрите, потому что мы движемся так быстро, что скоро географический экскурс, который я хотел бы сделать, потеряет всякий смысл.
Молодой человек взял подзорную трубу и посмотрел в нее.
— Видно? — спросил англичанин.
— Великолепно.
— Видите ли вы справа от нас похожий на конус и одиноко стоящий посреди моря Круглый остров?
— Прекрасно вижу.
— Видите ли вы, как приближается Плоский остров, у подножия которого сейчас проходит бриг? Мне кажется по очертаниям, что это военный бриг. Сегодня вечером мы будем в том месте, где он находится сейчас, и пройдем там, где идет он.
Молодой человек опустил подзорную трубу и попытался разглядеть то, что его спутник так легко различал невооруженным глазом, а он сам едва мог различить с помощью инструмента, который был в его руках. Улыбаясь, он сказал с удивлением:
— Чудеса!