- Этот несчастный, быть может, тяжело ранен? - вмешалась Сара.
- Нет, боже мой, нет, - возразил надзиратель, - у него просто царапина. Эти чертовы негры страшные неженки.
- Почему же медлят и не подвергают его наказанию? - сказал де Мальмеди. - Я приказал, и мое приказание должно быть выполнено.
- Мы так бы и поступили, - ответил надзиратель, - но его брат, прилежный работник, уверил меня, что он должен сообщить вам какую-то важную вещь, прежде чем ваш приказ будет исполнен. Я решил подождать вас.
- И хорошо сделали, - сказала Сара. - А где же он?
- Кто?
- Брат этого несчастного.
- Да, где он? - спросил де Мальмеди.
- Я здесь, - сказал Лайза, выступив вперед.
Сара была поражена: в брате осужденного она узнала того, кто так героически доказал свою преданность и спас ей жизнь.
Однако же - удивительно! Негр даже не взглянул в ее сторону, как будто не знал ее: вместо того чтобы просить ее быть заступницей, на что, безусловно, имел право, он подошел к де Мальмеди.
Сара не ошиблась: на руке и бедрах негра виднелись кровоточащие раны, нанесенные акулой.
- Что тебе надо? - спросил де Мальмеди.
- Прошу у вас милости, - ответил Лайза, понизив голос, чтобы его брат, сидевший поблизости, не услышал этих слов.
- Какой?
- Назим слабый! Назим хилый мальчик, он ранен в голову, потерял много крови! У Назима слишком мало сил; он не выдержит наказания. А вы лишитесь негра, который стоит уж по крайней мере двести пиастров...
- Ну, ладно, так что же ты хочешь?
- Хочу предложить вам замену.
- Какую замену?
- Прикажите мне дать сто пятьдесят ударов кнутом, которые он заслужил. Я сильный, я перенесу их, это не помешает мне завтра, как обычно, выйти на работу, а он, повторяю, он умрет.
- Невозможно, - ответил де Мальмеди, в то время как Сара не сводила с невольника глаз, выражавших удивление.
- Но почему невозможно?
- Потому что это было бы несправедливо.
- Вы ошибаетесь, я главный виновник.
- Ты?
- Да, я, - сказал Лайза, - это я уговорил Назима бежать, я соорудил челнок, на котором он плыл, я побрил ему голову осколком бутылки, я дал ему кокосовое масло, чтобы он натер. тело. Вы видите, что наказывать надо меня, а не Назима.
- Ты ошибаешься, - ответил Анри, вмешавшись в их спор. - Вы оба должны быть наказаны: он за то, что сбежал, а ты - за то, что помог ему бежать.
- Тогда прикажите мне дать триста ударов кнутом!
- Надзиратель, - сказал де Мальмеди, - прикажите дать каждому из них по сто пятьдесят ударов, и на том все будет кончено.
- Минутку, дядя, - вмешалась Сара, - я требую, чтобы вы помиловали их.
- Но почему? - удивленно спросил господин де Мальмеди.
- Потому что этот человек сегодня утром бросился в воду, чтобы спасти меня.
- Она меня узнала! - воскликнул Лайза.
- Потому что вместо наказания, которого он не заслужил, его надо вознаградить, - воскликнула Сара.
- Тогда, если вы думаете, что я заслужил вознаграждение, помилуйте Назима.
- Черт побери! - сказал де Мальмеди, - Вот он чего захотел. Это ты спас племянницу?
- Нет, не я, - ответил негр, - без молодого охотника она бы погибла.
- Но он сделал все, что мог, чтобы спасти меня, дядя.
Он боролся с акулой, - вскричала девушка, - посмотрите, вы видите? Из его ран все еще сочится кровь.
- Я боролся с акулой, но боролся, защищаясь, - продолжал Лайза. - Акула набросилась на меня, и мне пришлось убить ее, чтобы спасти себя.
- Ну что, дядя, вы откажете мне, не помилуете их? - спросила Сара.
- Нет, конечно, - ответил де Мальмеди, - потому что если один раз подать пример - помиловать в подобных обстоятельствах, они все сбегут, эти черномазые, и будут надеяться на то, что найдется какой-нибудь нежный голосок, вроде вашего, который заступится за них.
- Но, дядя..
- Спроси у господ, возможно ли такое, - сказал де Мальмеди доверительным тоном, указывая на молодых людей, сопровождавших его сына.
- Конечно, - сказали они, - подобная милость была бы плохим примером.
- Видишь, Сара...
- Человека, который рисковал ради меня жизнью, нельзя наказывать. И если вы должны его наказать, то я хочу его вознаградить.
- Ну что ж, у каждого из нас есть свой резон: когда он будет наказан, ты его вознаградишь.
- Послушайте, дядя, в конце концов, что плохого сделали эти несчастные люди, чем они вам так навредили?
- Чем они мне навредили? Грош им теперь цена. Беглый негр теряет в цене. Эти два молодца еще вчера стоили восемьсот пиастров. Ну так вот, если сегодня я запрошу за них шестьсот, мне их не дадут.
- Я, например, сейчас не дал бы за них и шестидесяти пиастров, - сказал один из охотников, сопровождавших Анри.
- Ну, мсье, я буду щедрее вас, - произнес голос, заставивший Сару задрожать, - я даю за них тысячу.
Девушка повернулась и узнала иностранца, появившегося на утесе. Он стоял, одетый в элегантный охотничий костюм, опираясь на двустволку Он все слышал.
- А, это вы, - сказал господин де Мальмеди, - разрешите сначала поблагодарить вас, моя племянница мне сказала, что она обязана вам жизнью, и если бы я знал, где вас найти, я поторопился бы увидеть вас не для того, чтобы пытаться рассчитаться, мсье, это невозможно, но чтобы выразить вам свою признательность Незнакомец молча поклонился.
Сара сказала:
- Мой дядя прав, за такой подвиг немыслима награда, но заверяю вас, пока жива, я буду помнить, что обязана вам жизнью.
- Две свинцовые пули не стоят благодарности, мадемуазель, а я буду счастлив, если господин де Мальмеди продаст мне виновных негров.
- Анри, - тихо сказал господин де Мальмеди, - нам ведь сообщили, что прибывает корабль работорговцев?
- Да, отец.
- Хорошо! Сможем приобрести новых рабов.
- Я жду ответа, - сказал незнакомец.
- Ну что же, я согласен, негры ваши, вы можете взять их, однако на вашем месте я бы их наказал.
- Теперь уж это мое дело, - улыбаясь, сказал иностранец, - тысяча пиастров будет у вас сегодня вечером.
- Простите, сударь, - сказал Анри, - но вы ошиблись: мой отец не намерен продавать негров, он их подарит вам.
Жизнь двух ничтожных негров не идет ни в какое сравнение с драгоценной жизнью моей милой кузины. Позвольте ж по крайней мере подарить вам то, что у нас есть и что вы хотели бы иметь.
- Нет, сэр, - ответил незнакомец, гордо подняв голову, в то время как де Мальмеди с укоризной смотрел на сына, - не таковы были наши условия.
- Тогда позвольте мне, - сказала Сара, - той, кому вы спасли жизнь, нарушить условия - мы вам дарим негров.
- Благодарю вас, мадемуазель, - сказал иностранец, - было бы нелепо настаивать на своем. Я принимаю ваш дар, и теперь считаю себя обязанным вам.
И, как бы давая понять, что не хочет дольше задерживать уважаемую компанию, иностранец поклонился и отошел в сторону.
Мужчины обменялись поклонами, Сара и Жорж посмотрели друг на друга.
Кавалькада продолжала путь. Жорж некоторое время провожал ее глазами, нахмурив брови, как всегда, когда его занимала какая-то мысль; затем подошел к Назиму.
- Прикажите освободить этого человека, - обратился он к надзирателю, он и его брат принадлежат мне.
Надзиратель слышал разговор незнакомца с господином де Мальмеди и потому без возражений исполнил приказание. Назим был отвязан и передан новому владельцу.