Итак, «Волынщики», наименее известный из romans champêtres Жорж Санд, оказался наиболее заслуживающим внимания специалистов – музыкантов и филологов, и это вполне законно и справедливо.
Мы разобрали в этой главе «Мастеров-Волынщиков», хотя вышли они несколько позднее, а именно, как уже указано, в 1853 году, но этот роман не должен быть разделен от «Лужи», «Найденыша» и «Фадетты», т. к., по мысли Жорж Санд, входил в серию «Рассказов Коноплянщика».
Теперь скажем несколько слов о двух романах Жорж Санд, написанных также в 1846 и 47 годах, в те же годы, что «Лужа» и «Найденыш», но столь же непохожих на них, как если бы принадлежали перу какого-нибудь совсем другого автора. Мы говорим о «Теверино» и «Пиччинино».
Еще Юлиан Шмидт указывал на то, что все романтические поэты и писатели, а Жорж Санд более, чем кто-либо, любили возвеличивать т. наз. артистические, цыганские или бродяжнические натуры над ведущими трудовую или праздную, но спокойную и правильную жизнь презренными буржуями или рафинированно-холодными аристократами. Отсюда – всевозможные варианты типов Эсмеральды и Кармен, Консуэло и Маленькой Фадетты. «Теверино» тоже написан на эту тему, т.к. в нем предъявляется читателю противоположность натур двух категорий: выходца из народа, натуры непосредственной, одаренной от рождения всеми художественными и умственными дарами, но невоспитанной и неуравновешенной, лишь инстинктивно влекомой ко всему прекрасному и ведущей жизнь бродяжническую, цыганскую, беспорядочную, – и двух представителей аристократии, утонченно воспитанных, образованных, но вечно холодно-умствующих, лишенных способности свободно наслаждаться жизнью, отравленных самолюбием и скептицизмом.
Мы только что познакомились с влюбленным в свободную жизнь под открытым небом, талантливым, беспечным и великодушным Гюриэлем. Теверино – это тот же Гюриэль, это лишь, как говорится в поваренных книгах – «лимпопо другим манером», это Гюриэль, взятый вне всяких бытовых и местных типических условий, Гюриэль без его волынки, без мулов, без угольной пыли и определенного места жительства в горах Бурбонэ. Но, разумеется, этот новоизданный Гюриэль – Теверино является тем более блестящим примером такого сорта очаровательных бродяг и артистов.
Молодой аристократ Леонс, желая развлечь свою скучающую, капризную и холодную даму сердца, неприступную леди Сабину Г., устраивает фантастическую поездку где-то в окрестностях Ниццы, поездку, в которой все должно быть неожиданным, а посему и интересным для пресыщенной всеми удовольствиями красавицы. По дороге он подхватывает в свой экипаж деревенского кюре-обжору, молоденькую сестру контрабандиста Мадлену, обладающую даром приручения птиц и слывущую, как и Фадетта, за колдунью, и, наконец, красавца бродягу Теверино.
Этот Теверино, бывший некогда, благодаря своему дивному сложению и красоте, моделью художников, набрался у них сведений о пластических искусствах, и потому не только восхитительно принимает разные позы то в стиле Микеланджело, то в классическом роде, то в стиле Рафаэля, Джулио Романо и т. д., но и рассуждает об искусстве не хуже любого писателя по теории искусств. Кроме того, он был некогда оперным певцом – и потому поет он чуть ли не так же хорошо, как Рубини; он плавает, как рыба; фехтует, как maître d’armes; никогда не брав в руки вожжей, оказывается удивительным кучером и заставляет пару горячих лошадей проделывать всякие кунштюки по опаснейшим альпийским горным дорогам, среди спусков и подъемов, потоков и мостиков; он природный комик и мигом импровизирует целые театральные представления. Он умеет с кюре спорить на теологические темы и стряпать для него гастрономические блюда, но он же умеет и вести самые возвышенно-тонкие беседы о чувствах с великолепной Сабиной, влюбляет ее в себя, доводит ее до поцелуя, а затем умеет благородно отказаться от нее и вернуть ее, после такого ужасного урока для ее гордости и самолюбия, в объятья ее возлюбленного, а сам возвращается к своей маленькой невесте-контрабандистке, которую он умеет почитать и охранять от всех и от самого себя, как истинный рыцарь. Словом, этот Теверино – образец всех добродетелей и соединение всех очарований и всех талантов. Все это было бы смешно (а бесконечные разговоры Сабины и Леонса о чувствах просто скучны), если бы эти приключения, происходящие в течение суток с небольшим, – с раннего утра одного дня до 2 часов пополудни другого, – не были рассказаны с такой неподражаемой живостью и брио, за которые можно простить автору и его неправдоподобного героя.