— А если обвинение будет доказано, убедительно доказано, как вы полагаете — останется господин де Шуазель министром?
— Конечно, не останется! — воскликнула графиня.
— Итак, все дело в том, чтобы обнаружить предательство господина де Шуазеля, — убежденно продолжал Бальзамо, — и представить его величеству зримые, ощутимые бесспорные улики.
Маршал откинулся на спинку кресла и разразился хохотом.
— Он неподражаем! — воскликнул он. — Нет, он действительно не ведает сомнений! Взять господина де Шуазеля с поличным — вот и все, не более того!
Бальзамо бесстрастно ждал, когда иссякнет вспышка веселья, обуявшего маршала. Затем он сказал:
— Теперь давайте поговорим серьезно и подведем итоги.
— Пожалуй.
— Разве господина де Шуазеля не подозревают в том, что он поддерживает мятежные парламенты?
— Подозревают, но где доказательства?
— Разве нельзя предположить, что господин де Шуазель плетет интриги, чтобы развязать с англичанами войну, которая поможет ему остаться незаменимым?
— Такие толки идут, но где доказательства?
— Наконец, разве господин де Шуазель не показал себя отъявленным врагом присутствующей здесь графини? Разве не пытается он всеми силами свергнуть ее с трона, который я ей предрек?
— Ах, что верно, то верно, — вздохнула графиня, — но и это надобно еще доказать… Ах, если бы я могла!
— Что для этого нужно? Сущий пустяк.
Маршал принялся дуть себе на ногти.
— О да, сущий пустяк, — иронически бросил он.
— Например, конфиденциальное письмо, — сказал Бальзамо.
— Только и всего… Какая, право, мелочь!
— Скажем, письмо от госпожи де Граммон, не так ли, господин маршал? — продолжал граф.
— Колдун, милый мой колдун, найдите такое письмо! — вскричала г-жа Дюбарри. — Пять лет я пытаюсь его добыть, издержала на это сто тысяч ливров за один год, и все напрасно.
— А все потому, что не обратились ко мне, сударыня, — отвечал Бальзамо.
— Как так? — изумилась графиня.
— Разумеется, ведь если бы вы обратились ко мне…
— Что было бы?
— Я разрешил бы ваши затруднения.
— Вы?
— Да, я.
— Граф, а теперь уже поздно?
Граф улыбнулся.
— Ни в коей мере.
— О, любезный граф… — взмолилась графиня, сложив на груди руки.
— Итак, вам нужно письмо?
— Да.
— От госпожи де Граммон?
— Если это возможно.
— Которое бросало бы тень на господина де Шуазеля в отношении тех трех дел, о коих я упомянул…
— Да я… я собственный глаз отдам за такое письмо.
— Ну, графиня, это вышло бы слишком дорого, тем более что это письмо…
— Это письмо?
— Я отдам вам даром.
И Бальзамо извлек из кармана сложенный вчетверо листок.
— Что это? — спросила графиня, пожирая листок глазами.
— Письмо, о котором вы мечтали.
И в наступившей глубокой тишине граф прочел обоим восхищенным слушателям послание, уж знакомое нашим читателям.
Покуда он читал, графиня все шире открывала глаза и едва справилась со своими чувствами.
— Это клевета, черт возьми, с этим надо быть осторожнее! — пробормотал Ришелье, едва Бальзамо кончил чтение.
— Это, господин герцог, самое простое, точное и буквальное воспроизведение письма герцогини де Граммон, которое гонец, посланный сегодня утром из Руана, везет сейчас герцогу де Шуазелю в Версаль.
— Боже правый! — вскричал маршал. — Неужто это правда, господин Бальзамо?
— Я всегда говорю правду, господин маршал.
— Герцогиня написала такое письмо?
— Да, господин маршал.
— Она поступила столь неосторожно?
— Не спорю, в это трудно поверить: тем не менее это так.
Старый герцог взглянул на графиню, которая утратила дар речи.
— Вот что, — произнесла она наконец, — мне, как и герцогу, трудно поверить — уж простите, господин граф! — чтобы госпожа де Граммон, умнейшая женщина, поставила под удар репутацию свою и брата, написав письмо, представляющее такую опасность… К тому же… Чтобы знать содержание такого письма, надобно его прочесть.
— И потом, — поспешил добавить маршал, — если бы граф прочел это письмо, он оставил бы его у себя: это бесценное сокровище.
Бальзамо тихонько покачал головой.
— Ах, сударь, — возразил он, — такое средство годится для тех, кто распечатывает письма, чтобы узнать их содержание, а не для тех, кто, подобно мне, читает сквозь конверты… Нет, это не по мне!.. К тому же чего ради мне губить господина де Шуазеля и госпожу де Граммон? Вы пришли ко мне за советом, по-дружески, как я полагаю, и я отвечаю вам тем же. Вы просите, чтобы я оказал вам услугу, — я оказываю вам ее. Не собираетесь же вы, надеюсь, предлагать мне плату за совет, как прорицателю с набережной Ферай?