— А я скажу, сударыня, что для того, чтобы ваше дело было рассмотрено, королю придется послать в зал заседаний швейцарцев, легкую кавалерию и штук двадцать пушек, — отозвался метр Флажо с видом настолько воинственным, что старая сутяжница смутилась.
— Стало быть, вы полагаете, что его величеству не удастся одержать верх? — вполголоса спросил Ришелье у Флажо.
— Не может быть, господин маршал, ведь это же небывалый случай! Лишить Францию правосудия — все равно что оставить ее без хлеба.
— Вы так думаете?
— Вот увидите.
— Но король разгневается.
— Мы готовы на все.
— Даже на изгнание?
— Даже на смерть, господин маршал: пусть мы носим мантию, но сердце есть и у нас.
И г-н Флажо с силою стукнул себя в грудь.
— В самом деле, — обратился Ришелье к спутнице, — кабинету министров все это совсем некстати.
— О да, — промолчав, отозвалась графиня, — а мне-то до чего неприятно: я всегда остерегаюсь вмешиваться в подобные истории.
— По моему мнению, сударыня, — проговорил маршал, — есть одна особа, которая могла бы помочь вам, причем особа весьма влиятельная. Но вот захочет ли она?
— А будет ли с моей стороны прилично, господин герцог, полюбопытствовать об имени этой могущественной особы?
— Это ваша «крестница», — изрек Ришелье.
— Как! Госпожа Дюбарри?
— Она самая.
— А ведь и верно… Вы подали мне отменную мысль.
Герцог, кусая губы, осведомился:
— Итак, вы поедете в Люсьенну?
— Непременно поеду.
— Но графиня Дюбарри не сможет сокрушить сопротивление парламента.
— Я скажу ей, что хочу, чтобы мое дело было рассмотрено; после моей услуги она не может мне ни в чем отказать и сообщит обо всем королю. Его величество поговорит с канцлером, а у того руки длинные, господин герцог… Метр Флажо, доставьте мне удовольствие и хорошенько изучите мое дело: оно сыграет роль гораздо более значительную, нежели вы полагаете, уж поверьте мне.
Метр Флажо окинул графиню недоверчивым взглядом, что не произвело на нее ни малейшего впечатления.
Тем временем герцог, поразмыслив, попросил:
— Сударыня, раз вы едете в Люсьенну, благоволите засвидетельствовать там мое нижайшее почтение.
— Охотно, господин герцог.
— Мы с вами — товарищи по несчастию: ваш процесс под угрозой, мой тоже; ходатайствуя за себя, вы поможете и мне. Да и подтвердите, до какой степени раздосадовали меня эти медные лбы из парламента, и добавьте, что это я вам посоветовал прибегнуть к помощи люсьеннской богини.
— Не премину, господин герцог. Прощайте, господа.
— Позвольте предложить вам руку и проводить вас до кареты. Прощайте, метр Флажо, оставляю вас наедине с вашими занятиями.
Маршал препроводил графиню в карету.
«Рафте был прав, — рассуждал он, — эти Флажо сделают революцию. Но я, слава Богу, защищен с двух сторон: я и придворный, и член парламента. Госпожа Дюбарри в одиночку ввяжется в политику и погибнет, а если устоит, то у меня есть в запасе маленький трианонский заговор. Нет, решительно, у этого дьявола Рафте моя выучка; когда стану министром, сделаю его начальником своей канцелярии».
100. ГЛАВА, В КОТОРОЙ ДЕЛА ЗАПУТЫВАЮТСЯ ВСЕ СИЛЬНЕЕ И СИЛЬНЕЕ
Графиня Беарнская в точности воспользовалась советом Ришелье и через два с половиной часа после того, как рассталась с герцогом, уже поджидала в передней замка Люсьенна в обществе Самора.
Она уже давненько не появлялась у г-жи Дюбарри; поэтому, когда о ней было доложено в будуаре графини, имя ее возбудило любопытство.
Г-н д'Эгийон также не терял времени даром; он как раз сговаривался о чем-то с королевской фавориткой, когда вошла Шон и объявила, что графиня Беарнская просит ее принять.
Герцог хотел было удалиться, но г-жа Дюбарри его удержала.
— Лучше останьтесь, — попросила она. — Если старая побирушка пришла взять взаймы, то при вас она попросит меньше.
Герцог остался в будуаре.
Скроив соответствующую обстоятельствам мину, графиня Беарнская уселась в предложенное г-жой Дюбарри кресло; после обмена любезностями хозяйка осведомилась:
— Нельзя ли узнать, какой счастливый случай привел вас сюда, сударыня?
— Ах, сударыня, приключилась ужасная беда, — ответствовала старая сутяжница.
— Что такое, графиня?
— Новость эта безмерно удручит его величество.
— Да в чем дело, говорите же!
— Парламент…
— Ага, — проворчал герцог д'Эгийон.
— Господин герцог д'Эгийон, — поспешила представить его г-жа Дюбарри, опасаясь возможных недоразумений.