Когда мать навещает Гортензию, этикет снова вступает в свои права, и, подражая двору бывшей королевы Голландской, маленький двор Жозефины облачается в шелковые платья и мундиры.
Зато Евгений радуется, давая себе в Наваррском замке волю.
— С меня довольно и Милана, где я вынужден терпеть печальные последствия власти; пусть хоть тут мне позволят немного развлечься. Ремесло короля — трудная штука, если только тебя не взрастили именно для него.
Он запрещает придверникам докладывать о нем, чтобы придворным дамам не приходилось вставать всякий раз, когда он входит в гостиную матери. «Я видела, как под проливным дождем он предпочитал пробираться в галерею через сад, только бы избежать подобного доклада, который был ему не по душе», — рассказывает Жоржетта Дюкре.
Он приносит с собой веселье, устраивает «базар» — состязание на бильярде или в карты из-за безделушек, которые вице-король привозит из Парижа и непременно ухитряется проигрывать. Организует он и конкурсы рыболовов. Дама, у которой самый крупный улов, получает подарки от всех своих соперников. Затем повара бросают всякую работу и немедленно принимаются жарить рыбу, которую Евгений во всеуслышанье объявляет превосходящей все, «что есть самого изысканного за столом ее величества».
1 8 марта со стороны Эвре появляется целая вереница экипажей: все «важные особы города» спешат за сутки раньше поздравить герцогиню Наваррскую с днем ее небесного патрона — святого Иосифа. Девушки — как полагается — в белом и с цветами в руках вносят бюст Жозефины, размещаются вокруг него и декламируют поздравительные стихи. Вечером чины маленького двора переодеваются нормандскими крестьянами обоего пола и нараспев читают:
Г-жа де Сепор и г-н де Вьей-Кастель, Колетта и Матюрен[156], заканчивают «Экспромт» куплетами, воспевающими «благодеяния» герцогини Наваррской.
Матюрен
Больше всего из подарков пришлась Жозефине по вкусу, несомненно, нарисованная Тюрпеном колода карт, фигуры которой изображали главных персонажей маленького двора. Сама она, естественно, предстала там дамой червей, а Ланселот — валетом бубен. Ланселот, сын маркиза и уже граф, только что получил от Наполеона титул барона империи.
Несколько позднее он доставит своей возлюбленной новую радость, поднеся ей в красной сафьяновой папке собрание своих рисунков времен поездки по Швейцарии и Савойе[157]. Жозефина найдет там Откомб, пересыхающий ключ, Ледяное море, старый замок в Эксе, беднягу Аскена и вложит в альбом букетик засохших цветов, которые Тюрпен подарил ей во время одной из прогулок по горам[158]. Она так рада, что просит милого Ланселота развернуть один из этих набросков в картину. Тюрпен соглашается. «Этот великолепный пейзаж был поднесен императрице, которая пришла от него в восторг, — рассказывает Жоржетта. — Дав полюбоваться картиной всем, кто приходил, она приблизилась к автору, отвела его в оконную нишу и сказала, вложив ему в руку банковские билеты, составлявшие условленный гонорар:
— Это для вас. А вот это для вашей матушки. Но если я не угадала ее вкус, скажите ей, пусть выменяет скромный залог моей дружбы на то, что ей подойдет, — я не буду в обиде. По крайней мере, она убедится, как хочется мне доказать ей, какую радость доставил мне труд ее сына».
А подарила она бриллиант стоимостью в триста луи.
Вечером 20 марта мэр по случаю дня святого Иосифа пригласил императрицу на обед, но Жозефина отказалась и послала вместо себя «свой двор». Она сидела вдвоем с г-жой д'Арбер, как вдруг услышала вдалеке пушечный выстрел и звон колоколов. Что происходит? Новые торжества в честь ее небесного патрона? Недоумение Жозефины рассеялось уже через несколько минут, когда в замок из Эвре явился городской почтмейстер в парадном мундире. К нему только что примчался курьер от Лавалета с известием о рождении Римского короля; почтмейстер велел немедленно запрягать и теперь следил за реакцией Жозефины. Он заметил, что лицо ее чуточку передернулось, но она тут же овладела собой. Разумеется, рождение ребенка придаст еще больше веса той, кто ее сменила; разумеется, экс-императрица еще глубже отойдет на второй план, но появление наследника великой империи доказывает, — она без устали будет повторять эту фразу, — «что ее жертва принесена не напрасно». И она принуждает себя улыбаться, когда отвечает:
156
157
Этот восхитительный альбом, на котором красуется изящное золотое «Ж», можно видеть в Мальмезоне.