И счет Леруа за этот год составит 14 3 314 франков 10 сантимов!
Припертая к стене, Жозефина решает любой ценой экономить. Но как? В надежде услышать разумный совет, она собирает весь свой двор и в своей обезоруживающей безответственности заказывает себе — специально для этого собрания — платье из «простенькой» ткани.
Ее обойщик вспоминает, как однажды она, и, похоже, с полной серьезностью, сказала ему:
— Прошу вас, дорогой господин Булар, стремиться к простоте — так хочет император. Добивайтесь единства, особенно в моей спальне: я заплачу вам десять тысяч лишних, только бы она выглядела просто.
А ведь скоро со всем этим придется проститься!
Приговор
Вечером 12 апреля в Тюильри прибывает курьер от Бертье: австрийцы заняли Мюнхен и перешли реку Инн.
— Это война, — вздыхает император.
Опять ему предстоит драться в погоне за тем миром, который будет ускользать от него до самого поражения. Он решает выехать еще до света. За обедом, поданным только в девять вечера, Жозефина просит взять ее с собой. Он соглашается — она останется в Страсбурге.
14 апреля они быстро минуют Нанси, где завтракают вдвоем в гостинице «Империаль». Прислуживает за столом почетный эскорт. Чета вскоре снова пускается в дорогу и на другой день прибывает в Страсбург, сделав за двое суток 62,5 почтовых перегона. Жозефина, совершенно без сил, ложится спать, а Наполеон переезжает через Кельский мост[100].
— Государь, если вы не поспешите, для нас все будет потеряно, — сетует поутру король Баварский.
— Успокойтесь, скоро вы будете в Мюнхене.
Он же сам, как объявил королю Вюртембергскому, идет на Вену.
Со времени последнего посещения Жозефиной Страсбурга ее апартаменты были заново отделаны. Приемная обтянута голубым лампасом с белым рисунком, мебель белая с золотом, занавеси и обивка кресел — светло-зеленый пудесуа[101]. Ее спальня, обтянутая флорентийским шелком, кажется амарантово-золотым футляром. По углам ковра в стиле изделий Савонри[102] вытканы четыре лебедя, «поддерживающие гирлянду из цветов и фруктов».
Едва Жозефина успевает устроиться, как она с прискорбием узнает, что Евгений оттеснен от Изонцо[103] до Сачиле, где и разбит 16 апреля 1809 эрцгерцогом Иоганном. По счастью, 8 мая он берет реванш на реке Пьяве, и Жозефина поздравляет его, советуя почаще писать Наполеону: «Хотя император ни в ком не нуждается и обязан успехами только своему гению, точные сведения о передвижениях армии, которой ты командуешь, могут пригодиться ему; для тебя же это будет полезно в любом случае: даже совершив ошибку, ты должен ему в ней признаться, как и во всем остальном».
23 мая в Страсбург со всей баденской великогерцогской семьей приезжает Стефания, а двумя днями позднее и ее свекор. Екатерина, изгнанная из Вестфалии, находит приют у невестки. Гортензия тоже присоединяется к матери в сопровождении двух своих детей. Старший, которого Наполеон сделал великим герцогом Бергским и который станет потом Наполеоном III, родился в апреле предыдущего года на восемнадцать дней раньше срока, что, как легко догадаться, тревожит Людовика. Жозефина заказывает для внучат деревянную четырехконную карету с пятью раскрашенными людскими фигурами, «большой театр» из дерева, ящик с домашним инструментом и большую парадную шкатулку, где хранится целая армия оловянных солдатиков.
Оказавшись вдали от Людовика, Гортензия оживает. Наполеон послал брату очередной разнос: «Ваши споры с королевой становятся достоянием публики. Вы обходитесь с молодой женщиной, словно с полком на учении, У вас самая лучшая и добродетельнейшая жена на свете, а вы делаете ее несчастной…»
Людовик ворвался к жене.
— Ну что, нажаловались? Оклеветали меня? А теперь император вмешивается в наши семейные дела.
— Никогда я ничего не говорила!
— Полноте! Признайтесь, что обманули меня. Я хочу знать правду, и я ее узнаю. Когда? И с кем? Отрицать и хитрить бесполезно: у меня есть доказательства, и я их представлю.
— Как вы можете представить доказательства того, чего нет?
Гортензия поселяется в Бадене, где воздух, по ее мнению, лучше, чем в Страсбурге, но получает суровое письмо от Наполеона: королева, без разрешения покинувшая территорию Империи, должна вернуться в Страсбург вместе с детьми.
100
102