Вот так откровенно, на глазах у всех переплетается частная жизнь семьи, отношения мамы и сына с жизнью обширнейшей державы, попавшей им под руку. Когда на следующей войне государю и государыне случится ненадолго расстаться, они и разлуку свою почтут событием государственным.
«Ты очень верно выразилась в одном из своих последних писем, что наша разлука является нашей собственной личной жертвой, которую мы приносим нашей стране в это тяжелое время. И эта мысль облегчает мне ее переносить. Ники. 4.01.1916.»
У деда с бабушкой хватило вкуса и ума не смотреть на свою разлуку столь торжественно и не объявлять ее ценностью, достойной поднесения в дар отечеству.
Что-то мы отвлеклись. Все войны, войны, а жизнь берет свое.
Война войной, а на охоту ехать надо.
В начале октября государь много и счастливо охотился, и не только на ворон, хотя 6 октября «долго гулял и убил три вороны», а 10 октября, проводив Аликс домой, «продолжал прогулку и убил пять ворон», но главные события развернулись 7 октября.
Дневник императора.
7-го октября. Четверг.
В 9 час. отправился на охоту за Гатчино к Елисаветинской даче. Знакомые круги по облавам в 1895 г. Со мною поехали д. Алексей, т. Михень, Ники, Борис, Фредерикс, кн. Г. С. Голицын, Гессе, Гирш. Погода стояла отличная, тихая, без солнца. Завтракали в новом домике. Всего убито: 490 штук. Мною: 10 тетеревей, рябчик, куропатка, 2 русака и 45 беляков, вальдш., всего — 60. Очень наслаждался этим днем, проведенным на свежем воздухе. Вернулся в Царское в 6 1/4. Принял доклад Будберга и читал до 8 час.
Получил известие со Скачека, что эскадра благополучно прошла из Каттегата.
Государю нравилось, что вице-адмирал Рожественский, которому были вручены двенадцать броненосцев, девять крейсеров и девять эсминцев, был сторонником разгрома противника не в затяжной тактической борьбе, а в генеральном сражении, разом. Царь положился на отважного адмирала, и, естественно, на господа Бога: «Благослови путь ее, Господи, дай ей придти целою к месту назначения и там выполнить ее тяжелую задачу на благо и пользу России!» После записи в «Дневнике» этой молитвы о благополучии 2-й Тихоокеанской эскадры рукой государя пририсован сбоку крестик, для верности. Почему наш царь думал, что японский бог оставит своих подопечных, если они, тоже сторонники генерального сражения, и к этому сражению подготовят сорок крейсеров против наших девяти да шестьдесят три миноносца тоже против нашей девятки. И хотя по тяжелым орудиям на броненосцах было примерное равенство, но наша эскадра могла делать только 134 выстрела в минуту, а японцы успевали за это же время выстрелить 360 раз. Не мудрено, что наш флагман, новейшая громада «Князь Суворов», через тридцать минут после начала печально известного побоища был выведен из строя и вскоре отправлен на дно. Как же готовившийся к генеральному сражению флотоводец, потеряв в первый же день сражения больше половины эскадры, не сумел утопить ни одного (!), ни единого корабля противника, уму непостижимо. И дрались наши моряки отчаянно, до последнего снаряда, до последней действующей пушки, с тонущих уже кораблей продолжали стрелять, ничто не помогло, ни молитва царя, ни отвага раненого и сдавшегося в плен адмирала, ничто…
Но до этих бед еще почти полгода, а пока дед держит оборону против готовящейся к решительным поступкам бабушки. Был ли во все войны хоть один обороняющийся, так томительно мечтавший о поражении?!