— Нет, — решительно ответил Кристофер. — Не этого желала Маргарет. Она хотела, чтобы вы, ее родная плоть и кровь, жили здесь и любили этот дом так же, как она.
— Звучит весьма романтично.
— А Маргарет и была романтичной натурой. Она была совсем не похожа на тех женщин, с которыми я знаком, — сказал Кристофер и многозначительно посмотрел на Элизабет.
— Если бы тетя Маргарет на самом деле хотела, чтобы я жила в этом доме, — чеканя каждое слово, проговорила Элизабет, — она бы не исчезла из моего кабинета как видение, а использовала бы возможность, объяснила бы мне причины их разрыва с моей матерью. Не думаю, что смогу спокойно жить в доме, не зная, что произошло под его крышей. А теперь, похоже, об этом никто никогда не узнает.
Кристофер помолчал, затем сделал большой глоток вина.
— А Одри вы об этом спрашивали?
— Да. Но она не имеет ни малейшего представления о причине разрыва между Элинор и Маргарет.
— Что ж, раз даже Одри не знает, вряд ли вы найдете человека, который поможет разобраться в тайнах вашей семьи.
— Я так и думала! Если, конечно, Маргарет не рассказала вам, — произнесла Элизабет, глядя прямо в его глаза. — Она рассказала вам, Кристофер?
— Нет, — решительно отверг он ее предположение, — она ничего не говорила мне об этом.
Элизабет огорченно вздохнула.
— Трудно поверить, что она никому о ссоре так и не рассказала и не оставила ключа к разгадке этой тайны.
Кристофер промолчал в ответ. Он взял бокал вина и отпил еще глоток. В его движениях чувствовалось раздражение. Он не скрывал, что предпочел бы прекратить разговор. Это задело Элизабет. Даже не подумав о том, что ее собеседник мог устать от ее допроса, она восприняла его нежелание продолжить разговор как намек на то, что ему откровенно скучно с ней.
— Я знаю, чего вам больше всего хотелось бы. Чтобы я раз и навсегда отстала от вас с расспросами. Больше всего меня раздражает то, что вы абсолютно убеждены в правоте Маргарет. Но вы же не знаете, что произошло на самом деле. А Маргарет была старшей сестрой. Не исключено, что моя мать пострадала в этой темной истории, а тетушка Маргарет, терзаясь запоздалыми угрызениями совести, решила все завещать дочери сестры.
Кристофер удивленно вскинул брови.
— Весьма сомнительное предположение. Если бы вы хоть немного знали Маргарет, вы бы согласились с тем, что она была необыкновенным человеком, не способным на дурной поступок. Правда, Одри? — обратился он к вошедшей в этот момент женщине.
— О чем ты, Кристофер?
— О том, что Маргарет была не способна обидеть и муху. Ты с этим согласна?
— Да, конечно. Она была очень сердечной и милой женщиной, — подтвердила Одри, меняя приборы на столе. — За все годы, что я ее знала, с ее уст не сорвалось ни одного грубого или лживого слова. Она никогда ни о ком не отзывалась плохо, наоборот, старалась увидеть и подчеркнуть в людях только хорошее. В редких случаях Маргарет была по-настоящему недовольна чем-то. Ей случалось быть в гневе, но это было только тогда, когда она сталкивалась с человеческой непорядочностью. Я помню такой случай. Однажды Маргарет наняла прачкой молодую девушку. Ее звали Дороти. У одной из дам, гостившей у нас, пропала блузка, дорогая шелковая вещь. Нам всем она очень нравилась. Дама уверяла, что положила ее вместе с другими вещами в ящик для стирки, но Дороти клялась, что не видела ее там. Три месяца спустя после отъезда гостей мы с Маргарет делали покупки и заскочили в бар в центре города выпить по чашечке кофе. Догадайтесь, кого мы там встретили? Да, там была Дороти, и на ней — печально известная шелковая блузка. Боже мой! Если бы вы видели Маргарет! Я и не знала, что она может быть такой! Она была так разгневана, что не просто уволила воровку, но и сделала так, что весь остров узнал о причине ее увольнения. У Дороти не осталось никаких шансов найти здесь работу. Ей пришлось уехать на материк, — с торжеством закончила Одри.
— А может быть, что-то в этом роде произошло и с моей матерью? — проговорила Элизабет. — Возможно, она тоже что-то украла, а Маргарет, узнав об этом, выгнала ее из дома?
— Но это звучит нелепо, — прокомментировал Кристофер предположение Элизабет.
— Согласна, — поддержала его Одри. — Не забывайте, что они были сестрами, а Маргарет очень трепетно относилась к родным.
— Но тем не менее семейная жизнь у нее не сложилась, — заметила Элизабет.
— Да, она не была счастлива в браке, как ни старалась, — ответила Одри. — Семьи не получилось. И Маргарет была абсолютно права, когда решилась на развод. К ее ужасу, Хью, ее муж, отнесся к этому совершенно безразлично. Я-то всегда считала, что из него не вышел бы хороший отец. Он был обычным плейбоем, которого ничего кроме гольфа и рыбной ловли не интересовало. Страсть к рыбалке его и сгубила — Хью смыло за борт во время шторма. Дело до развода дойти не успело.