— Расскажи, как ты меня хотела, Лиззи, — настаивал он мягким, вкрадчивым голосом. — Где это происходило в твоих грезах?
— Здесь, — произнесла она, как будто принужденная его волей ответить.
Ее дыхание стало еле слышным, когда его пальцы скользнули по кружевам ее «анжелики».
— Прямо здесь?
— Да, — выдохнула она.
— Что было дальше?
— Ты… ты расстегнул мое платье и стал ласкать меня…
— Ласкать где? — Его ладонь скользнула внутрь кружевной чашечки и пальцы охватили тут же затвердевший сосок.
— Везде.
— А что было потом? Скажи, я вошел в тебя? Прямо здесь, на веранде, у перил, где стоим сейчас?
— О… — Ее лицо вспыхнуло, а потом тепло разлилось по всему телу.
— Да, я чувствую, что так и было. Тебе было хорошо со мной? Тогда, в твоей фантазии… ты кончила?
— Да! Да-а! — застонала она.
О Господи! Зачем он заставляет меня говорить об этом!
Его нежные и уверенные руки заводили ее, и Элизабет казалось, что весь мир быстрее и быстрее кружится в этом безумном водовороте.
— И сколько раз ты кончала? — продолжал шептать Кристофер.
— Не знаю, не помню…
— А раньше такое с тобой случалось?
Элизабет наконец поняла, о чем он спрашивает ее, и смешалась.
Его рука застыла на ее груди. Он взглянул ей в глаза.
— Неужели ни один мужчина до этого не удовлетворял тебя?
Элизабет смущенно опустила глаза и высвободилась из его рук.
— До «этого» — ни один…
— Ах, вот оно что! Значит, я уже добился большего, чем другие.
Он обнял ее так, что она почувствовала его напрягшуюся плоть. Его руки стали медленно расстегивать пуговицы ее рубашки. Неожиданно где-то глубоко в ней шевельнулась паника.
Боже! Что я делаю! Почему мне так страшно… Но в моих фантазиях паники не было. Было только дикое желание отдаться ему. Почему же реальность не так уютна? Чего я боюсь? — лихорадочно спрашивала она себя.
— Нет, — произнесла она робко. Ее руки ласково, но настойчиво останавливали его. — Я не могу… не здесь…
— Доверься мне, Лиззи, — настаивал он, придерживая ее скрещенные запястья своей левой рукой, а правой продолжая ласкать. Его пальцы заново возбуждали ее соски, сладостная истома тихонько охватывала ее тело. Элизабет забыла о панике, завладевшей ею несколько мгновений назад. Все, о чем могла она думать, была теплая сильная рука и то, чего она касалась. Тем временем она поднялась к ее шее, скользнула по лицу, повторила линию бровей, носа и остановилась на губах. Элизабет учащенно задышала, когда его палец, раздвинув губы, проник внутрь. Она почувствовала языком его мягкие, ритмичные движения и послушно ответила на них, все больше забываясь в нарастающем возбуждении, подчиненном уже не разуму, а лишь только внутренним инстинктам.
Кристофер отпустил ее руки, и они безвольно упали. Она не протестовала, когда тонкая белая ткань блузки соскользнула с плеч. Прохладные мужские руки на ее обнаженной груди вернули Элизабет к ощущению реальности. Но лишь на одно мгновение и для того, чтобы она смогла осознать, что готова ответить любым его прихотям.
Если бы он проявил хоть намек на малейшую грубость, она это пресекла бы тут же, но все его прикосновения были необыкновенно нежны и в то же время сладостно мучительны. Он гладил ее груди обеими ладонями, описывая большими пальцами окружности вокруг сосков. И ласки его так отличались от ласк ее предыдущих любовников, которые часто откровенно терзали ее грудь в нетерпении получить свое удовольствие и мало чем делясь в ответ. О! Сколько сладкой неги таилось в нежных руках Кристофера. Она трепетала от восторга под его мягкими прикосновениями и стонала от нетерпения, когда он останавливался.
О! Зачем он медлит! Зачем мучает меня, стучало в висках.
Как будто услышав ее, он приподнял подол ее юбки и, нежно лаская бедра, поднялся к ягодицам. Легким, почти неощутимым движением он захватил края ажурных трусиков и потянул их вниз. Сладостное предчувствие заставило ее задрожать.
— Ах, — лишь успела выдохнуть она, когда Кристофер обхватил ее обеими руками и приподнял, чтобы она освободилась от легкой полоски кружев и трусики оказались на полу. Он одной рукой держал ее за талию, а свободная рука, очерчивая неведомые узоры, медленно спускалась к ее дрожащему от напряжения животу… Она затрепетала от вожделения, когда его пальцы придвинулись к влажным кудряшкам между ног. Никогда, никогда в жизни она не чувствовала себя такой раскованной, такой раскрытой и готовой принять мужчину. Но вместе с тем ей не хотелось, чтобы это началось именно сейчас.