— Скажи, что веришь мне, Кристофер!
Ничто не дрогнуло в его лице.
— А какое это имеет значение? Все было ошибкой. У наших отношений нет будущего. То, что я сейчас скажу, — это абсолютно серьезно. Так вот, то, что было сегодня ночью, больше никогда не повторится! Слышишь? Никогда… — Он смотрел ей прямо в глаза.
— Ты шутишь? — Элизабет похолодела.
— К сожалению, нет, — холодно ответил Кристофер и снова невольно окинул взглядом ее обнаженную фигуру.
Увидев его секундное замешательство, Элизабет протянула к нему руки, обняла за шею и прижалась к груди.
— Я не отпущу тебя, — прошептала она.
Даже в ее объятиях он старался быть невозмутимым. Но Элизабет чувствовала, что ее неожиданная ласка возымела желаемый эффект.
— Не могу понять, чего ты хочешь от меня, Элизабет? Скажи мне. Только не лги. Мне нужно знать правду.
— Я… я хочу, чтобы ты был моим любовником… пока я здесь, — совершенно искренне призналась она.
Хотеть большего было бы безумием, неосуществимой мечтой! После такого признания он стал бы тяготиться мной, горько подумала она.
— А что дальше, когда закончится этот месяц? Что потом?
— Что ты имеешь в виду?
— У тебя хватит сил навсегда вычеркнуть меня из своей жизни? Ты не будешь думать обо мне по ночам, не будешь мучиться и сгорать от желания?
— Но… я…
— Хорошо. Только поклянись мне, что не влюбишься! — властно потребовал он. — Поклянись, что секс — единственное, чего ты хочешь от меня!
Она хотела произнести эту клятву. Она даже открыла рот, чтобы произнести эти слова. Но сердце подсказывало ей, что это будет ложью.
Похоже, я действительно влюбляюсь в этого мужчину.
— Нет, — печально вздохнула она. — Я не смогу тебе в этом поклясться. К сожалению…
Вздох облегчения вырвался из его груди, напряженные пальцы на ее кистях разжались. Он порывисто обнял ее и поцеловал.
— Лиззи, я достаточно на своем веку пообщался с записными стервами, — продолжал он. — И если в моей постели целый месяц будет женщина, то я хочу, чтобы я об этом не пожалел. Она должна быть естественной, полной искренних чувств и желаний. Я так боялся, что ты поклянешься. С чем бы ты меня тогда оставила? — Он ухмыльнулся каким-то своим воспоминаниям. — С муками, страданиями и угрызениями совести на целый месяц, вот с чем! А теперь, слава Богу, я могу заниматься с тобой любовью искренне, отдаваясь душой и телом, не мучаясь сомнениями. Милая Лиззи, — прошептал он, целуя ее приоткрытой рот. — Прекрасная Лиззи. — Он снова поцеловал ее. — Несравненная Лиззи.
Элизабет не могла произнести ни слова, пока он бережно нес ее в свою комнату на руках.
— Скажи мне, чего ты хочешь? И я сделаю это, — сказал он и нежно положил ее на кровать.
— О Боже, — шептала она, проводя ладонями по его волосам.
Она ласково наклонила его голову сначала к своим губам, а потом к груди и тихо стонала, пока он подобно голодному младенцу жадно сосал ее возбужденные соски. Истома охватила Элизабет, с каждым новым мгновением она все острее воспринимала его прикосновения. Теплые волны чувственного наслаждения подхватили ее и подняли на головокружительную высоту в тот момент, когда Кристофер, оставив ее грудь, стал ласкать языком и губами ее тело, спускаясь все ниже и ниже… Ноги девушки, повинуясь желаниям тела, раздвинулись сами, предлагая его губам все, что было сокрыто между ними.
И Кристофер не обманул надежд Элизабет, подарив ей тонкие нюансы ощущений, которых она никогда прежде не испытывала. Как же примитивны были мои прежние любовники! И как я могла спать с ними, искренне полагая, что жалкие крохи, которые они давали, — предел мечтаний, недоумевала она.
— Все! Довольно! — воскликнула она, переполненная счастливым восторгом, пытаясь вырваться из плена его жарких объятий.
Кристофер только рассмеялся и снова прижал ее к себе, давая понять, что сам позаботится обо всем. Ведь кому, как не ему знать, достаточно ли она получила удовольствия…
Он был неутомим в своих изобретательных ласках, и уже через несколько мгновений она испытала наслаждение невероятной силы, и сам он, от этого возбуждаясь, наблюдал, как его возлюбленная переживает самый острый момент их новой близости. Улыбаясь, он шептал, что она самая страстная, самая прекрасная и неповторимая любовница на свете.
Элизабет никогда не чувствовала себя одновременно такой счастливой и такой усталой. Руки безвольно лежали на простыне, она была не в силах даже смахнуть с лица спутавшиеся волосы. Закрыв глаза, она мгновенно уснула. Если Элизабет и видела сны, то они ее больше не пугали. Подсознание было бессильно перед яркими красками реальности.