Квинт обернулся, взглянув на маршрут их прорыва из засады. Путь был отмечен дорогой из мертвецов. Они, словно преследовали тщетно пытающихся убежать живых, чтобы утащить их за собой в царство мертвых. Квинт не знал в нужную ли сторону они двигаются, и как далеко находится форт. Во время бури и битвы невозможно было определить направление, оставалось лишь надеяться на чутье.
Он со всей силы врезал щитом по голове «песочника» перед ним, и быстрым ударом меча отправил его в небытие. Под измятыми доспехи было влажно, похоже, в нескольких местах ятаганы врагов все же смогли добраться до желанной плоти.
Квинту казалось, что они уже несколько часов пробиваются сквозь нескончаемые орды пустынников, но по своему опыту он знал, что время в битве странным образом растягивается, и минуты кажутся вечностью.
Еще один выпал из строя окровавленных, изнуренных, но все еще продолжающих идти солдат. Вперед их гнала железная воля командира и желание жить.
Сабля пустынника рассекла воздух и со свистом обрушилась бы на шлем Квинта, разрубая его череп, если бы он не успел отвести голову назад. Острое лезвие со скрежетом прочертило по шлему, рассекая бровь и щеку, чудом не лишив центуриона глаза. Закричав, почти ослепленный от крови и боли командир толкнул противника, и когда тот потерял равновесие, всадил клинок ему в горло.
Кровь заливала глаза и мешала обзору. Центурион понял, что его людей осталось слишком мало, и они не могут продолжать идти. Раненных уже не было кому поддерживать на ногах, и их уложили на песок в центре построения. Они ползли, загребая руками, стараясь не отстать от темпа движения остальных.
Стихия постепенно выдыхалась, и песок уже не так мешал обзору, как в начале боя. Рвущий ветер стих до обычного ненастного дня, и пыль начала оседать.
– Стоять! Спина к спине! – закричал Квинт, надеясь, что буря утихла на столько, чтобы его солдаты смогли услышать приказ.
Квинт понял, что они обречены. Он понял, что ошибся и повел своих людей не к спасительным стенам форта, а прямиком в пустыню, в глубь территории врага. Единственное что оставалось – это с честью встретить смерть на поле боя, не попав в руки к пустынникам. Квинт был уверен, что в тот момент, когда последний из его солдат падет, он бросится на свой меч, не позволив врагу насмехаться и пытать его в плену. Так веками поступали офицеры Республики. Если надежды уже не осталось, не стоит давать врагу чувствовать себя победителем.
Маленькая группа людей, закрываясь щитами, стояла в бушующем море пестрых тюрбанов и сверкающих на солнце сабель. Квинта мутило, перед глазами все плыло, а сознание проваливалось в туманную бездну.
III
Ти.
Рэм – столица Республики.
Холод и сырость властвовали в подземной переходе. Со стен маленькими струйками стекала вода, собираясь в лужицы у стен, плесень и грибок облюбовали темные углы, чумным ковром прорастая до самого потолка. Фонарь в руках Ти разгонял мрак лишь на несколько футов, но юноша знал, что через секунду будет поворот налево и лестница, выводящая в соседнее здание. Последние пару месяцев местом сбора группы был подвал дешевой таверны. Чтобы не показываться в заполоненном посетителями зале, они пробирались к месту встречи через переход, вход в который находился в прилегающем строении.
Тоннель вел в просторное помещение, центр которого занимал большой обшарпанный стол. По всей видимости, его предоставил хозяин таверны сверху, с чьего молчаливого согласия и проводились собрания. Помещение освещали три масляные лампы, стоящие на столе. Света от них не хватало, и стены подвала терялись в тени. Стульев не было, и все присутствующие были вынуждены стоять, опершись руками о стол. У дальнего края юноша заметил Марка, пристальным взглядом смотревшего на проход в тоннель. По правую руку от него была Аллисия. Девушка сидела на столе спиной к Ти, но при приближении парня повернулась и улыбнулась ему. Она выглядела очень усталой, видимо, время до собрания не прошло в пустую. Большие карие глаза немного поблекли, но это ничуть не уменьшало их хищную красоту.
– А я думал ты не придешь, – съязвил Марк, не пытаясь скрыть свою неприязнь.
– Отлично Ти, тебя мы и ждали, – здоровяк с добрым лицом и мускулистыми руками кузнеца поприветствовал юношу.
Гай был единственным человеком в группе, кроме Алисии, с кем Ти ладил. Добрый и отзывчивый он откликался на первую просьбу и всегда помогал по мере своих возможностей. Здоровяк вырос в семье ремесленника и в свободное от работы в мастерской отца время использовал свои навыки на пользу их маленькой организации.