– Так что же нам делать? Или вы сами можете лишь осуждать других и ничего не давать самому, Корилл? – сенатор Орил в отличие от своего горластого соратника, более напоминавшего взбесившуюся шавку, был старым и опытным волком, умевшим ждать. За свою долгую политическую карьеру он «перегрыз» горло многим соперникам.
Корилл выдержал взгляд оппонента, и когда выкрики других сенаторов стихли, продолжил все таким же твердым голосом:
– Наша единственная возможность выжить в грядущей буре – это разбить врагов поодиночке. Пока неизвестно, объединился ли Юний с сепаратисткой провинцией, или каждый из них преследует свои интересы. Этот вопрос надо выяснить в ближайшее время – это первое. Далее в срочном порядке необходимо перебросить все лояльные нам легионы в Рэм и его окрестности. На границах оставить лишь необходимый минимум – это два. И третье: так как новость о предательстве Юния и о взбунтовавшейся провинции уже совсем скоро распространится в городе, я предлагаю не позднее суток сделать заявление к народу, в котором мы представим нужную точку зрения на ситуацию. Наше заявление должны услышать до того, как появятся слухи. Я предлагаю сделать это завтра же утром на Главном Форуме.
– Да, это разумно, давайте так и поступим! – выкрикнул Панс.
– Что же, как план первичных действий, он довольно неплох. Предлагаю голосовать, – сенатор Орил продолжил опытным ораторским голосом. – Уважаемые сенаторы, кто за план действий сенатора Корилла, поднимите вашу правую руку вверх.
Сто двадцать одна правая рука взметнулась вверх в знак одобрения. Решение было принято единогласно.
– Решено. План действий принят. Завтра, через три часа после рассвета, будет сделано заявление, должное упрочить лояльность граждан к Сенату. А пока, уважаемые сенаторы, нам всем необходимо отдохнуть. Заседание продолжим завтра и обсудим все наши шаги более детально. Разумеется, срочные действия будут исполнены незамедлительно. Пакеты со всеми необходимыми приказами будут разосланы в течение часа. Всем до завтра.
Сенаторы встали со своих мест и, переговариваясь, потянулись к выходу.
I
Ти.
Рэм – столица Республики.
889 год от Основания Республики.
Юноша шел по главной улице города. Сегодня, впрочем, как и всегда, парень был одет в простую, удобную одежду без украшений. Тит Улий Младший был сыном советника столичного Магистрата, но никогда этим не похвалялся, предпочитая лишний раз не упоминать место службы отца. Он поступал так из-за нежелания пользоваться положением своего родителя и по ряду других веских причин. Друзья называли его просто Ти.
Сегодня для Ти было необычное утро. Всю дорогу к Главному Форуму юноша думал о предстоящей встрече. Вчера он договорился об этом с одной девушкой, и не просто с девушкой, а с той, которая, как он думал, ему небезразлична. Погруженный в свои мысли, он преодолел колоссальный мост из белого мрамора через реку Рэм.
Этот мост было настоящим произведением искусства мастеров прошлого. Циклопические колонны вырастали из воды, подобно тысячелетним деревьям в Вечном Лесу, поручни украшали барельефы, изображающие сцены посева и сбора урожая, быта и уклада жизни людей, рождения и смерти – все чем жил город. Существует легенда, что много сотен лет назад, когда мост был только построен, в столицу тогда еще молодого государства прибыла делегация послов из страны, с которой шла ожесточенная война. Послы, увидев мост, просто не могли себе представить, что столь могучее и прекрасное сооружение воздвигли руки простых смертных. Они уверились, что если их противники и не Боги, то уж точно их потомки. Но Ти думал не об этом. Он размышлял о предстоящей встрече, раз за разом прокручивая в голове одни те же вопросы:
«Что сказать первым? Как с ней поздороваться? О чем завести разговор? Или стоит пошутить? Или может просто наплевать на все это и открыто признаться в своих чувствах? Нет, этого точно делать не стоит. В конце концов, он еще не уверен, и все это может оказаться лишь проходящим увлечением».
Юноша считал, что нисколько не волнуется, ведь они видятся не в первый раз, да и не привык он тушеваться подобным образом. Но встреча один на один без общих друзей и знакомых была впервые. Все же он нервничал и за это себя презирал.
В свои шестнадцать Ти не выделялся среди сверстников ни шириной плеч, ни могучей мускулатурой. Он был худ и высок, его каштановые волосы вились, а глаза светились умом. В силу воспитания и темперамента не в характере юноши было показывать свой внутренний дискомфорт. Внешне он всегда оставался спокоен, словно стратег на поле боя.