Первый ряд центурии метнул копья. Несколько дикарей упали, сраженные сталью, остальные с ужасным воем устремились на легионеров. Линии сошлись и закипела рукопашная. Черная земля с вкраплениями подтаявшего снега окрасилась красным.
Со своего места Юний видел, что шаман дикарей бегает за спинами товарищей, подбадривая их громкими выкрикам.
– Вторая линия! – скомандовал Юний стоящему рядом солдату.
Три протяжных сигнала трубы прозвучали в студеном воздухе. Еще две центурии вышли по флангам лагеря и устремились на врага. Дикари занервничали и начали шаг за шагом отступать в противоположный край лагеря, оставляя за собой убитых и раненых. Спустя несколько минут они все же дрогнули и устремились к спасительному лесу, намереваясь отомстить позже. Но им было не суждено этого сделать. Кавалерийский отряд, до этого скрытый деревьями, налетел на варваров смертоносной лавиной стали, рубя и кроша все на своем пути.
– Ну вот и все, – сказал Юний и развернул лошадь обратно в лагерь. Солдаты знают свое дело – собрать трофеи и добить раненых они смогут и без него.
Ко времени возвращения к основным силам лагерь был уже готов, и Юний принял решение остаться там на ночь. Солдатам необходимо было отдохнуть после боя, а продолжать марш ночью – не лучшая идея на севере. Трофеев досталось немного, видимо, дикари только недавно покинули родные края и еще не успели набить мешки добром.
Из северян выжил лишь один. Шаман, оглушенный ударом щита, все время пока его людей убивали пролежал на земле и попытался убежать, когда появилась возможность, но спастись бегством от всадников – почти невыполнимая задача даже для физически выносливых дикарей. Пинающегося и царапавшегося, норовившего при любой возможности плюнуть в лицо удерживающим его солдатам и воняющего, как сотня мулов, шамана притащили в лагерь, кинув к ногам Юния. Вместе с ним центурион штурмового отряда принес знамя дикарей – бледно-розовый обрывок с нацарапанными на нем алыми символами.
– За все годы службы я никогда не видел подобного… Не знаю, даже к какому племени они принадлежат… Может «Гремуны»? – недоуменно сказал офицер.
Септим с видимой брезгливостью взял тряпицу из рук солдата и проговорил:
– Нет, это точно не они, там совсем другой узор… Я не знаю этого племени. Возможно, оно только недавно возникло, и эти «герои» сразу же решили прославиться, разграбив пару деревень, чтобы потом хвастаться награбленным добром и отрубленными головами перед другими. Хотя, мы можем это узнать, – генерал повернулся к пленному. – Ну, а ты что скажешь?
– Старый Лев – хитрый, коварный, подлый… Напал исподтишка, – шаман оставил попытки освободиться от пут и теперь прожигал Юния ненавидящим взглядом.
– Вы шли грабить мой народ, убивать женщин и стариков, приносить детей в жертву вашим ужасным богам! – Юний приблизился к пленнику так, что тот, казалось, мог почувствовать пламя, бушевавшее во взгляде легата. – Если бы я мог сжечь каждое ваше селение, убить каждого мужчину, вселить страх в каждую женщину, в каждого ребенка, я бы сделал это, не задумываясь ни на секунду. Если потребуется, я, словно Эльма, спущусь в подземный мир, чтобы вы и там не могли обрести покоя! – Последние слова Юний почти прорычал в лицо дикаря. Сердце неслось галопом, кулаки были сжаты, словно перед схваткой.
– Ахахахахах! – шаман зашелся безумным смехом, слюна брызгала в разные стороны, сквозь истерические вскрики едва можно было различать слова. – Богам! Ахаха, как ты прав, Лев, ахаха! Скоро все познают месть наших Богов, они выйдут из тьмы безвременья и поглотят ваш мир, и тогда мы – Приверженцы и Рабы Истинных Богов будем пировать на ваших костях и пожинать дары наших Хозяев! Ахахаха!
Юний отшатнулся от сумасшедшего, словно безумием можно было заразиться. Слушать подобные речи дальше не было смысла, и пользы от такого пленника точно не будет.
– Я могу сделать так, чтобы ты оказался ближе к своим проклятым Богам. Закопайте его! – Юний развернулся и удалился в свой шатер.
Было слышно, как солдаты потащили истерически визжащего шамана к краю лагеря. Несколько минут стук лопат и кирок нарушал тишину северной ночи. Через некоторое время послышался глухой стук с каким комья земли падают на тело, и смех безумца стал умолкать. Еще через минуту все стихло, но слова шамана не выходили у Юния из головы. Все время казалось, что он слышит на грани восприятия сдавленный, сиплый смех, вырывающийся из под массы земли.