Когда солнце оказалось в зените, поднялась сильная жара, и Клавдий понимая, что мучить людей себе дороже скомандовал привал, возле небольшого ручья. Люди с радостью повалились отдыхать и пополнять запасы воды во фляги. Пока шли к этому месту все подыскивали съестное и подбирали где что придётся, оставляя после себя широкую полосу обобранных диких, плодовых деревьев и кустов, и сейчас сполна воспользовались возникшей передышкой подкрепляя себя найденным. Луций будучи хорошо воспитанным юношей и желая угодить избраннице нарванное предложил Валерии, на что та звонко рассмеялась разделив добытое обоими пополам:
— Тебе, Луций, силы нужны не меньше, чем мне. В боевом походе, допускается не придерживаться этикета, по традиции Легиона.
— Прошу меня простить, Валерия, я не так хорошо осведомлён о традициях Легиона. Я не служил в войсках, а в Тайном управлении, не слишком чтят эти традиции. Да и служил я до этих событий всего полгода.
— О, так я получается в сравнении с тобой, мой хороший, старослужащая? Я уже почти полтора года на службе, сначала год в легионных магах, затем ещё полгода в претории.
— Удивительно всё же видеть девушку на службе… — заметил Луций.
— Естественно, если бы я не была магом, то и особых перспектив, как ты понимаешь, у меня не было бы. Ар Уиланы, не слишком богаты, или знамениты, мой прадед когда-то получил наследную приставку ар, из-за того, что выбился из простых матросов в капитана корабля, и даже проявил себя в сражении. Мои дед и отец, как-то крутились в Легионе и на флоте, но особых успехов не было. Так что, обнаружив дар, я в одночасье стала надеждой нашей семьи на упрочнение статуса. И если бы я не ушла на службу, то точно бы стала супругой благородного из эквитов. — с лукавой улыбкой закончила она.
Спустя неполный час отряд пополнивший силы двинулся дальше. После полудня, задул ветер с моря, духота спала и идти по подлеску стало намного приятней, отчего уставшие от дороги люди взбодрились и зашагали быстрее. Луций и Марк подобрались поближе к Клавдию, решив воспользоваться относительным затишьем.
— Мэтр Клавдий, вы при нашем знакомстве рассказывали, что учились у некоего мага с Востока? — обратился к нему ап Гвилан.
— Да, это было в пору моей юности, я был того же возраста что и вы Луций, — с улыбкой ответил Клавдий, — он тогда пришёл со стороны Калабрии, а как попал к вам, того не ведаю, и направлялся к мосту Марка Севера, чтобы перейти в Леотию. Но подзадержался в Эмпории по какой-то своей надобности. Мой отец был главой гильдии магов Мализии, и с удовольствием приютил его. В обмен на гостеприимство — Лакулиша, этот последователь Шивы, по крайней мере, так он себя называл, показал мне и отцу духовные практики их магической школы.
— Мэтр Клавдий, не будет ли наглостью попросить вас показать что-то из его техник? — Марк решил взять быка за рога.
— Наглостью не будет, просите, ноо… — ап Рианон, сделал театральную паузу, и с усмешкой продолжил, — я возьму с вас слово не использовать эти знания против Мализии и вы проставите мне амфору белого сухого вина с западного берега Лигурии, когда мы доберёмся до Гадеса.
— Конечно, даём слово, — сказали товарищи.
— Смотрите, я даю основы, а уж как вы их разовьёте зависит только от вас. — таинственно сказал Клавдий, — базовая мысль восточной школы — это аскеза и самоограничения. Например Лакулиш увеличил свою пропускную энергию за счет сексуального воздержания, он почитал, что теряет внутреннюю энергию изливая семенную жидкость. Надо сказать это было забавное зрелище с его воздержанием, видели бы вы его постоянно торчащую дубинку, и как он реагировал на случайные прикосновения женщин. Но вообще мысли он излагал здравые, потому как, через некоторое самоотречение, аскезу и противостояние своим страстям, ваша воля и контроль над магией только растут. Ведь по сути, что такое магия? Это волевое усилие над бесконечным потоком энергии, который каждое мгновение проходит через вас. Лишь воля и концентрация ограничивают нас в применении этой энергии. Именно с той поры, со встречи с этим мудрецом, я принял решение пойти на службу короля, и подвергаться постоянным лишениям. Хотя мне ничто не мешало остаться в гильдии, и пойти по стопам отца, усваивая стандартные техники владения магией.
— Мэтр Клавдий про силу воли объясняют ещё в самых началах: что лишь люди с сильной волей могут овладеть магией в полную мощь. — ап Риний завёлся, что ему пытаются втирать прописные истины, — ещё Тит Аврелий Погибель твердынь, выдающийся боевой маг Леотии, говорил что…
— Mens sana in corpŏre sano* (*В здоровом теле — здоровый дух), — перебил его Клавдий, — да-да, а ещё он отжимался и обливался холодной водой, спал на голой циновке, и бегал в походе вокруг лагеря, никогда не переедал, ложась спать натощак и прочая. Но всё это не отменяет того факта, что чем большее волевое усилие вы совершаете, тем большим контролем над магией вы обладаете.
— А как это соотносится с тем, что вы проделывали с пленным, как его Гнеем, кажется? И с тем, как вы взламывали щиты на биреме?
— А вот тут самое интересное, вы же оба владеете начальными навыками целительства? — дождавшись утвердительного кивка ап Рианон, продолжил — в теле человека, по-словам Лакулиша, есть некие узлы, в которых концентрируется сила, он называл их чакрами, он говорил что в теле их целых семь. Насчет этого числа ничего не скажу, но лично я научился воздействовать на некоторые из них, и в своём теле, и в теле другого человека. Я направляю самое малое воздействие целительной, созидательной силы на противника в некоторые из этих точек, например здесь или здесь, — показал он на несколько точек на спине, таким образом ваш соперник испытает адскую боль по всему телу.
— Но почему созидательную? — вид Марка был донельзя обескураженным.
— Лакулиша, говорил, что силой созидания вы переполняете чакру противника, и таким образом она её разрушает, нанося страдания. Аскет научил меня и прямо противоположному, как уменьшить свою боль в случае тяжелого ранения, это даже спасло раз мою жизнь. Если вы направите самое малое энтропическое воздействие на себя, к примеру, на ваш заболевший зуб, то вы к своему удивлению уймёте боль лучше всякого полоскания вином. Но тут нужно осторожничать, и наносить его не на внешнее разрушение, а на внутреннее.
— А как, мэтр?
— Тут нужно, слегка сознанием сместиться в эфир, и попробовать прочувствовать, как в теле сплетаются различные узлы и нити. И тогда вы увидите, да, увидите. Тысячи нитей в теле человека! Тысячи! И на все можно воздействовать, да! Силой созидания и человека скрутит боль, силой разрушения и человек, на время или навсегда, в этом месте перестанет чувствовать боль. Удивительно, что это было довольно долго скрыто для понимания нашими магами. Понимаете да, все уходя в эфир смотрели вокруг, а надо было взглянуть внутрь себя! Этим Лакулиша поразил меня больше всего! — Клавдий рассказывая, всё больше наполнялся энтузиазмом, было видно, что тема ему интересна, и благодарных слушателей у ап Рианона, давно не было.
— Мэтр, вы нам сейчас рассказываете про целый новый пласт знаний! — воскликнул ап Гвилан.
— Ну что вы! Я сам понимаю и знаю лишь самые азы, но если когда-нибудь кто-нибудь возьмётся изучить это явление и систематизировать, я думаю это будет целая новая школа магии. Увы мои коллеги в гильдии не увлеклись этим. Посчитали бесполезной тратой времени. Валерия, моя протеже, тоже смотрит сугубо прагматически, и считает хорошим методом пыток, не более. К тому же, для глубокого понимания этого пласта искусства требуется хороший навык владения эфирным зрением. А им далеко не каждый может похвастать.
— Это верно, мэтр, у меня например не было хорошего учителя, владею лишь азами — вздохнул ап Риний, а ап Гвилан промолчал.
— Тем не менее, когда мы остановимся, я попробую показать, как это выглядит на практике.
— Благодарим вас мэтр.
Так за разговором, до заката они подошли к тракту на Гадес, до города остались считанные мили. Луций, уже несколько часов шёл как будто обухом прибитый и почти не реагировал, на дружеские подколки окружающих. Тем временем сам он пробовал раз за разом, перевести взгляд Ab exterioribus ad interiora* (*От внешнего к внутреннему), как сказал бы какой-нибудь леотийский мудрец. Пока с наскоку ничего не получалось. Клавдий наблюдая за попытками, посмеивался, и увидя как Луций сместился из эфира назад, сказал: