Собрав пожитки и оставшихся в живых лошадей, отряд двинулся дальше лишь прибрав трупы павших товарищей. Долгую церемонию никто проводить не собирался, потому наскоро срубили веток и положив их втроём, сожгли.
Закат отряд встретил очень далеко от побоища, уйдя с тракта, и погрузившись в темный лес, с последними лучами солнца. Беднягу Фурия несли по очереди, на носилках, наскоро перебинтовав переломы. Не желая петлять впотьмах остановились на привал, лишь убедившись, что ушли достаточно далеко, от тракта и поля битвы. Наскоро срубив лежанки и перекусив припасами, бойцы разбились на очередь в карауле, и по большей части не дожидаясь никого уснули. Валерия как единственная девушка в отряде вновь воспользовалась своим положением и взяла самую первую смену караула. Луций с Марком как следующие за ней в сменах, решили заняться Фурием. Зачистив силой места переломов, они жестко зафиксировали ноги примотав их к срубленным прямым веткам. Затем каждый воспользовался новообретенным умением внутреннего взора, частично вправив кости, и воздействуя на них силой созидания. Фурий ужасно стонал, и ему дали самого крепкого вина, притупить боль.
Спустя неполный час, Марк с Луцием устало откинулись на циновки, а их пациент сразу погрузился в сон без сновидений. А маги взяли тряпки которыми обрабатывали Фурия, и бросив их в огонь возблагодарили Эскулапа* (*бог врачевания), за его благословение. Следом за Валерией на дежурство заступил Луций, а затем и Марк. Так по очереди сменяя друг друга отряд провёл ночь.
По утру Луций проснулся от чьих-то стонов и периодических шепотков бойцов.
— Что случилось? — спросил он.
— Пленник проснулся и мэтр Клавдий его отвёл подальше, чтобы пообщаться, патрон — ответил Фурий, тоже лёжа на циновке.
— Ясно, куда они пошли-то? — продолжил, ап Гвилан.
Получив вместо ответа взмах рукой, пошёл по указанному направлению. Пройдя неполные сотню шагов Луций, увидел распятого лидера нападения, и Валерию с Клавдием стоящих подле него.
— Удалось что-нибудь узнать? — спросил он, подойдя.
— До вопросов, мы пока не дошли, он упорствует. — с ухмылкой проговорил Клавдий, направив энергию в пленника, для возобновления боли.
— Арргх, да спросите у меня уже что-нибудь! — взмолился тот.
— О, смотрите-ка как у тебя язык сам развязался! — заулыбался Клавдий, — Ну попробуем, как твоё имя?
— Квинт Аврелий Симмах, господин ап Рианон. — сказал пленник.
— Прекрасно, значит и меня ты знаешь, да? Полагаю, что и нападение на нас было случайным, верно?
— Разумеется, мэтр Клавдий, — криво ухмыльнулся пленник, — из всех наших врагов, вы наиболее деятельный, хитрый и преуспевающий. Мой патрон поручил мне ваше устранение, посчитав вас наиболее опасной фигурой для нашего дела, и судя по моей неудаче, он был прав.
— Какого «вашего» дела? — уцепился за фразу Клавдий.
— А вот тут, мэтр, я предлагаю сделку: я называю наши цели, моего патрона и всех заговорщиков кого знаю, могу даже публично при короле назвать главного заговорщика. А взамен, я получаю жизнь, здоровье, свободу и золота на безбедную старость где-нибудь очень далеко отсюда.
— А ты не обнаглел ли часом? Что мешает мне получить все тоже самое но более простым и менее неприятным путём? — аж задохнулся от возмущения Клавдий.
— Ах да я и забыл, что ты больной кровопийца! — приторно вздохнул, Квинт, добавив, — только кто же поручится в таком случае, что я говорю правду? Ну положим ты будешь пытать меня, а я возьми и оклеветай непричастных, а причастных не сдам, как ты это поймёшь? — от такой наглости Клавдий заскрежетал зубами, но пленник продолжил, — а так ты уж будь уверен, я крайне заинтересован, в том, чтобы вы убрали всех, тогда из моих бывших друзей мне никто не отомстит.
— А ты довольно подлый человек, Квинт Аврелий Симах. — протянул Клавдий, — Ради собственной шкуры, готов предать и доверившихся тебе людей, и что ещё хуже, предать дело которому служил.
— Ну, как я объясню это своей совести, пусть тебя не беспокоит, а по поводу дела которому служил, уж поверь, я это делал исключительно из меркантильных соображений. Во все времена войн и смуты, можно было как сказочно разбогатеть, так и лишиться всего. Я, раз уж меня поймали, льщу себя надеждой, выйти из этой передряги с минимальными потерями.
— Хорошо, я принимаю твои доводы, — хлопнул по колену ап Рианон, — я обещаю тебе, что как только ты назовёшь мне своего патрона, участников заговора, ваши цели и убежища, тебе гарантируется жизнь, здоровье, свобода и золото, сколько сможешь унести на себе.
— Не обижайся, мэтр, только дурная слава ходит о «твоих» обещаниях, я бы был более спокоен если бы их произнес король. — сказал пленник, и спохватился увидев как краснеет от ярости лицо Клавдия, тут же добавил, — но разумеется, я в качестве аванса, сообщу тебе некоторую информацию. Например, имя моего патрона — Гай ап Рианон.
— Что ты несёшь? — моментально вскипел от ярости Клавдий, и приблизившись отвесил Квинту оплеуху.
— Простите меня, мэтр, но это правда, — пленник неудачно попытался заслониться от очередной оплеухи, — да ваш брат, глава заговорщиков! И — да, именно он послал меня убить вас!
Клавдий стоял будто пришибленный, его взгляд смотрел в пустоту. Длилось это мгновения, после чего он вновь обратился к пленнику:
— Ты лжешь, я приведу тебя к королю, приведу к моему брату, и они вдвоём отрежут твой лживый язык. Но прежде, вызнают каждую твою гнусную тайну, каждый секрет станет нашим. А потом, о нет ты не умрёшь, за свою ложь, ты будешь молить о смерти, в том тебе моё слово!
— Не лгу я, клянусь, и вот вам второй аванс, цель всей этой миссии в том, чтобы подготовить вторжение Леота. Мы планировали ослабить ваши тылы, рассредоточить ваши силы по всем провинциям Мализии, а затем нанести стремительный удар.
— Я так и знал! — хлопнул ладонями Клавдий.
— А Калабрия, что с ней? — вступил в разговор доселе молчавший Луций, — что вы собирались делать в моей стране?
— Калабрия вне моей компетенции, там работают другие агенты, но полагаю, что задача для них стоит аналогичная: затянуть ваш Легион и фрументариев в мелкие стычки по всей стране. Отвлечь внимание от передвижения наших войск. — повернул лицо к нему Квинт.
— Ладно, считай жизнь на время ты себе купил, до тех пор пока мы не вернемся в столицу.
Отряд собрав поклажу, и сделав носилки для Фурия, двинулся в путь. Трактом, памятуя о прошедшем бое старались не идти, передвигаясь параллельно ему. Потрепанный отряд лишившись лошадей сильно потерял в скорости, да и таится они стали гораздо больше, не ночевать в трактирах. Будучи конными они планировали пройти остаток пути за два дня, но спешившись и неся на себе раненого дорога растянулась на целых пять дней. К исходу пятого дня перед усталыми путниками показались стены Эмпории.
Глава 20
Поднявшись утром с мягкого ложа, Луций спустился на первый этаж усадьбы. Младшая ветвь ап Рианон, находящаяся в конце списка на престол Мализии имела несколько усадеб в стенах столицы, одна из которых и принадлежала Клавдию. Своих гостей гостеприимный хозяин разместил в лучших покоях, предварительно с дороги погнав всех в термы. По пути к усадьбе они лишь сделали остановку у храма Эскулапа, оставив Фурия на попечение жрецам-целителям.
Позавтракав Клавдий сообщил, что уже направил гонца к королю с просьбой о срочном приёме, и потому просит уважаемых гостей не уходить в город. Гости, поблагодарив хозяина, разбрелись по усадьбе. Евферий с Сидием и Марком воспользовались любезным предложением Клавдия и принялись чинить броню в его малой оружейной. Луций, на правах патрона, отдал Сидию свою лорику хамата для починки, и весело ухмыляясь товарищам утянул Валерию под руку в сторону сада.