– Вы завидуете ему и потому, что его годовой доход исчисляется суммой со многими нулями.
– Твой тоже, Оскар, – изрек кто-то после долгой паузы.
– Согласен. Только вы нашли способ заставить меня поделиться с вами – за покерным столом. Ему ответил дружный смех.
– Оскар защищает Хая, потому что они оба достигли вершины. Самые богатые журналисты.
– Совершенно верно, – согласился Оскар. – Только Литвак умнее меня. Он не играет в покер.
– Ты собираешься написать в своей колонке о смерти Уолтера Марча, Оскар?
– Я не вижу ничего забавного в том, что человеку всадили в зад ножницы. Даже я не смогу заставить читателей смеяться над этим.
– Не может быть.
– Две двойки. Два короля.
– Тебе не повезло. Пять в масть.
– Нет, не смогу.
– В какую сумму обошелся тебе Уолтер Марч, Оскар?
– Дело не в деньгах. Я горюю.
– А я думаю, ты мог бы предъявить ему солидный счет. Во-первых, когда ты работал на него в Вашингтоне, он много лет не разрешал тебе печатать твою колонку в других издательствах. Не печатал ее даже в своих газетах.
– Он говорил, что смешное в Вашингтоне не покажется таковым в Далласе. Насчет Далласа он ошибался.
– А когда ты все-таки вышел на другие издательства, он подал на тебя в суд, утверждая, что колонка создана в его газете, а потому авторское право принадлежит ему.
– Никто не сумел разбогатеть, работая у Уолтера Марча.
– Так сколько все это тебе стоило, Оскар?
– Ни цента.
– Ни цента?
– Нельзя отсудить талант.
– Ты не откупился от него?
– Разумеется, нет.
– А услуги адвокатов?
– Что-то пришлось заплатить.
– Ты обиделся?
– Еще как. Так и не простил его. Откровенно говоря, и не прощу. Никогда.
– А он разом сменил тактику, да? Начал зудеть, что твоя колонка должна печататься в его газетах. Так?
– Этот мерзавец третировал меня из-за каждого заключенного договора, в каком бы захолустье не издавалась эта газета.
– И такое тянулось долгие годы. Так, Оскар?
– Что мы тут делаем, играем в карты или готовим статью?
– Я ничего не понимаю, – другой голос. – Уолтер Марч все эти годы сидел у тебя на хвосте. Так с чего сейчас горевать, Оскар?
– Ты наверное не знаешь, какими методами пользовался Уолтер Марч?
– Вы только посмотрите. Девятка, десятка, дама.
– Скажи мне.
– Шантаж. Постоянный шантаж.
– Этот сукин сын держал на службе не только журналистов, но и частных детективов, – еще один голос. – Последних числом поболе, да и платил он им лучше.
– И не требовал от них материалов в номер.
– Скользкий тип. Очень скользкий.
– Дерьмо. Сукин сын. Я пас.
– То есть Уолтер Марч шантажировал тебя, Оскар?
– Нет. Но пытался. Держал меня под постоянным наблюдением. Я лечу первым классом, один из его подонков – вторым. В какой бы город я не приезжал, в вестибюле отеля меня уже ждали, дабы убедиться, что я поднимаюсь по лестнице один. Мелочь, конечно, но приятного мало.
– И организовывал это высокоуважаемый праведный Уолтер Марч?
– Высокоуважаемый праведный Уолтер Марч, президент Ассоциации американских журналистов. Ты голосовал за него? Дай мне одну карту, и непременно короля треф.
– Я благодарен ему, – Оскар Перлман. – Все эти годы он держал меня в форме. Я даже ни разу не солгал жене.
– Оскар, и ты по-прежнему не находишь ничего забавного в том, что кто-то всадил ножницы ему в зад?
– Для колонки нужно найти что-нибудь посмешнее.
– Как я понимаю, мы спим не вместе?
– Кто это? – спросил Флетч в телефонную трубку. Часы показывали двадцать минут второго. Он спал уже полчаса.
– Черт бы тебя побрал! – ответила Фредди Эрбатнот. – Будь прокляты твои глаза, твой нос, твой конец.
В трубке раздались гудки отбоя.
Не то, чтобы Флетч не думал об этом.
Он знал, что Фредди помыла колени.
ГЛАВА 12
Вторник.
8:30 А. М. <А. М. – ante meridiem (во столько-то часов) до полудня, в данном случае половина девятого утра.> Молитва, завтрак.
Оранжерея.
Когда он вошел в комнату, телефон трезвонил вовсю.
Прежде чем ответить, он снял мокрую от пота тенниску.
– Ты видел утренние газеты? – спросила Кристал.
– Нет. Я решил проехаться по округе.
– Проехаться? Ты безработный, но берешь напрокат машину?
– Я безработный и беру напрокат лошадь. На нее уходит меньше бензина.
– Лошадь! Ты говоришь об одном из этих огромных созданий о четырех ногах, которые едят сено?
– То коровы, – ответил Флетч.
– Или лошади, – упорствовала Кристал.
С губ ее сорвалась еще пара-тройка крепких выражений, прежде чем она примирилась с мыслью, что кто-то может встать до рассвета, найти в темноте конюшню, взять напрокат лошадь и поскакать к холмам на востоке, чтобы встретить восход солнца, «даже не вспомнив о завтраке».
Лошадь ему досталась справная, а солнце взошло во всем своем великолепии.
Ни в конюшне, ни возвратившись из нее Флетч не увидел мужчины в джинсовом костюме с коротко стриженными курчавыми седыми волосами, два дня назад подошедшего на автостоянке к массажистке, миссис Лири, чтобы справиться о прибытии Уолтера Марча.
– Я хочу прочитать тебе один абзац из статьи Боба Макконнелла в вашингтонской газете Марча об убийстве старого мерзавца.
– Места для нее не пожалели?
– Чуть ли не вся газета посвящена Марчу. Две страницы одних фотографий, начиная с его крестин.
– Он этого заслуживает. Высокоуважаемый праведный Уолтер Марч.
– Короче, Боб зацепил тебя.
– Правда?
– Послушай, что он пишет. Сначала перечисляет имена знаменитостей, прибывших на конгресс. А затем следующее: «Участвует в конгрессе и Ирвин Морис Флетчер, который, хотя и не был признан виновным, играл заметную роль в судебных разбирательствах касательно убийств, совершенных в Калифорнии и Массачусеттсе. В настоящее время безработный, Флетчер работал в одной из газет Марча».
Флетч снимал джинсы. Ночью он слышал, как Макконнелл диктовал статью по телефону.
– Как говорится, око за око, Флетчер. Мне кажется, тебе более не следует обвинять Боба Макконнелла в убийстве. Даже в шутку. И уж по крайней мере, в его присутствии.
– Да кто шутил?
– Среди собравшихся на конгресс есть очень злые люди.
– Кто этого не знает.
– Идешь на завтрак?
– Сначала должен принять душ.
– Не смею тебя задерживать.
ГЛАВА 13
9:30 А. М.
БОГ УМЕР ИЛИ ПРОСТО В ДЕПРЕССИИ?
Выступление преподобного Джеймса Холфорда.
Оранжерея.
10:00 А. М.
ЕСТЬ ЛИ ТАМ КТО-НИБУДЬ?
Семинар секции еженедельных изданий.
Коктейль-холл Бобби-Джо Хендрикса.
Флетч завтракал в своем номере, слушая, как Эндрю Нил, капитан полиции штата Виргиния, ведет допрос Лидии Марч и Уолтера Марча, младшего, в двенадцатом «люксе».
Началось все с взаимного обмена любезностями. Капитан Нил: «Я понимаю, что для вас это невыносимо трудно, миссис Марч». Лидия: «Я знаю, что это необходимо». Капитан: «Благодарю вас. Я вам искренне сочувствую. Только крайняя необходимость вынуждает меня беспокоить вас в такую минуту...»
По ходу диалога Флетч умял половину грейпфрута.
Младшего пришлось звать из спальни.
– Реакция у него сегодня замедленная, – миссис Марч. – За всю ночь мы не сомкнули глаз.
– Привет, капитан, – голос Младшего звучал не так четко, как капитана или Лидии.
– Доброе утро, мистер Марч. Примите мои соболезнования, но, как бы мне этого не хотелось, я обязан...
– Совершенно верно. Как бы вам этого не хотелось.
– Если вы еще раз повторите, при каких обстоятельствах нашли... Вы не будете возражать, если я включу диктофон?