— Я передумала. В этом году планирую вернуться в академию.
— О, это замечательное известие! — восторженно выдохнул Шурик. Кажется, он и правда был рад. Мда уж… немного ему надо для счастья. Пора брать ситуацию в свои пока ещё хилые руки и извлекать максимум выгоды от встречи с цельной баронессой.
— Мадмуазель… — галантно начал я, вспоминая старые фильмы.
— …Мадам, — поправила она меня и следом удивлённо добавила: — Вы знаете французский этикет?
— Уи. Но это сейчас не столь важно. Я просто обязан рассказать вам о том, что мой излишне скромный брат поступает в академию. Он очень перспективный маг земли. Все учебники изучил от корки до корки. А какой он камень поднял из-под земли в момент пробуждения дара? О! Просто загляденье.
Шурик смущённо засопел, покраснел, шаркнул ножкой и начал бормотать:
— Ну не все учебники… да и дар слабенький…
— Если взяться за этого богатыря! — повысил я голос и похлопал Санька по мягкому плечу. — То из него выйдет весь толк, а вся дурь останется! Шучу, я, шучу. Александр действительно очень талантливый. Надежда всего нашего прославленного рода Корбутовых.
— Учту, — мягко проронила Мария. В её глазах появились весёлые бесенята. — А вы?
— А что я? — хмыкнул я, удивлённо приподняв брови.
— У вас какой дар? — выдала девушка и сделала ко мне шаг.
Между нами осталось не больше метра. И мои глаза так и норовили скользнуть в её декольте. Там белели стиснутые корсажем нежные полушария уверенного второго размера. И почему в двадцать первом века пропала мода на корсажи? Они же такие чудесные — и талия в них уже, и титьки аппетитней.
— У Ивана нет дара, — за меня ответил Санек и изобразил грустную улыбку.
— Хм… — удивлённо выдохнула баронесса, сверкнув жемчужными зубками.
— Да, прекрасная госпожа, вот так боженька несправедливо со мной обошёлся, — печально проговорил я, скользнув взглядом по платочку, который она теребила в холеных руках. — Но у меня много других талантов.
— Я нисколько не сомневаюсь в этом, — заметила дворянка, посмотрела на маленькие позолоченные наручные часики и поспешно проворковала: — Извините, господа, но мне нужно откланяться.
— Да, конечно. До свидания, — произнёс я и поклонился самым куртуазным образом. По крайней мере, я наделся, что поклонился именно таким образом.
— А может и до встречи. В жизни всякое бывает, — одарила меня очередной улыбкой баронесса, аккуратно положила платочек в отделение сумки и скрылась в купе.
— Саня, кажись, мы на коне, — приподнято заявил я, вваливаясь вместе с парнем в наше купе.
— Да, ты произвёл на баронессу впечатление, — завистливо вздохнул Шурик и присел на лавку. — А чего ты не говорил, что знаешь французский этикет?
— А я его и не знаю, — с усмешкой сказал я и поглядел в окно. Там уже совсем стемнело. Даже луна появилась.
— Ты солгал ей? — ужаснулся парень, распахнув рот. Его губы приняли форму буквы «О».
— Ага. И ещё нагло пиарил тебя, тюфяка. А от кого бы она ещё узнала, что ты такой замечательный? А теперь, если повезёт, у тебя появятся кое-какие связи в академии. Пусть даже это всего лишь аспирантка.
— Мария Штокбраун, скорее всего, снова окажется в дисциплинарном совете, а это — совсем не «всего лишь аспирантка», — педантично заметил парень и со смешанными чувствами посмотрел на меня.
В Шурике боролись природная скромность и понимание того, что благодаря моему недостойному дворянина бахвальству, о нём узнала не кто-то там, а сама баронесса Мария как там дальше-то её…
А я ещё подлил масла в огонь, склоняя чашу весом на свою сторону.
— Дай бог таким макаром через годик о нашем роде и император что-то услышит. А там и титулы не за горами…
— Совсем ты, Иван, разошёлся, — внезапно помрачнел Санек, словно вспомнил, что утюг забыл выключить. — А ведь Хрюнов будет мстить. И не через год, а совсем скоро.
— Ну и шут с ним. Его сила — отец. А кто Хрюнов-старший в Царьграде? Никто. Его кривые ручонки туда не дотянутся, — легкомысленно отмахнулся я, находясь в хорошем расположении духа.
— Но в Калининске остались наши отец и мать, — многозначительно проговорил парень, сделав акцент на слове «наши».
— Мда, об этом я не подумал, — нехотя промычал я, сразу как-то сдувшись. На душе кошки заскребли. — Но сделанного уже не воротишь.
— Ты можешь извиниться.
— Хренушки! — гордо процедил я, скрипнув зубами. — И даже не упрашивай. Если каждый сельский урод будет о нас ноги вытирать, то кто мы тогда будем? Терпилами. И ты давай тоже яйца отращивай. Большие, волосатые. Тебе ещё в академии учиться со всякими мажорами. А я подумаю над тем, как нам денег заработать, да в люди выбиться. У меня громадные планы на Царьград. Я может и забыл, кем был раньше, но мозги-то у меня остались те же. Если Алёшка не подведёт, то мы вместе построим такую бизнес-империю… закачаешься.