Выбрать главу

— Я опять не понял и половины твоих слов, — горько протянул Шурик, тяжело вздохнул и с надеждой пробормотал, вернувшись к нашим баранам: — Авось всё обойдётся и Хрюнов-младший не наябедничает своему отцу.

— Да нормально всё будет, — буркнул я и перевёл тему, чтобы отвлечь парня от грустных мыслей: — Поведай-ка мне о магах. Всё равно делать нечего.

Тот поиграл бровями, положил руки на стол и принялся неспешно рассказывать:

— Каждый маг носит с собой миниатюрный острый ножичек, который называется куту. Он в основном предназначен для прокалывания пальца, чтобы добыть кровь. А кровь нужна для активации руны-ключа, дабы заклятие начало работать. Пока всё ясно? — после моего кивка он уже более вдохновенно продолжил: — Заклятия же пишутся рунами на пергаменте. И пишутся они кровью самого мага. Если это будет не его кровь, то он не сможет активировать заклятие. Ну а во время поездок подобные свитки-заклятия хранятся в специальной сумке. У баронессы висела такая на поясе.

— А как визуально выглядит применение заклятия? — поинтересовался я, навострив ушки. Разговор начал увлекать меня.

— Маг вытаскивает из сумки нужное заклятие, разворачивает пергамент и прикасается окровавленным пальцем к руне-ключу. Всё. Заклятие начинает действовать. Это может быть что угодно. Например, земляная стена. Или огненный поток. В зависимости от того какой направленности у дворянина дар. Понятное дело, что ветровик не сможет подчинить животное.

— На словах всё просто, — хмыкнул я. — Выходит, что заклятий можно написать про запас целую кучу?

— Угу. Но лучше не носить с собой слишком много, а то можно запутаться в них в самый ответственный момент. Да и толку делать много про запас? Рунное заклятие, нанесённое на пергамент, уже через неделю теряет свою силу, — мудро изрёк Шурик с апломбом опытного мага, прошедшего сотни битв и не раз ставившего зло на колени.

— Круто, — искренне выдохнул я, ещё более страстно захотев в академию. — А какие есть магические ступени?

— Есть четыре основные ступени: аколит, адепт, престол и магистр. Они делятся на три ранга. Третий — самый низший. Но есть ещё архимагистр. Но данную ступень редко кто получает. Для этого надо быть магистром, который сделал какой-то ощутимый вклад в развитие магии.

— Типо заслуженного академика, — прошептал я себе под нос и следом спросил у парня: — А у тебя уже есть ступень?

— Пока нет. Её присваивают в академии. Но мой дар, даже если его развить, вряд ли вырастет выше уровня адепта третьего ранга. А у потомственных магов дар стартует от аколита первого ранга. И чем выше начальный уровень дара, тем сильнее он будет. Я помню в том году Илюша домой приезжал и рассказал любопытную историю. У парня из небогатой дворянской семьи открылся дар аж уровня адепта первого ранга! Притом что в его роду хоть и появлялись маги, но все они были слабенькими. А тут — такой подарок! Так этого бедолагу чуть не разорвали на части. И эти его хотели к своим рукам прибрать, и те. В итоге он женился на племяннице графа Рюмина и теперь при дворе Его Императорского Величества как сыр в масле катается.

Шурик завистливо вздохнул, подперев подбородки кулаком. И я поддержал его таким же завистливым, протяжным вздохом, идущим из самой души.

Мы немножко помолчали, представляя себя на месте этого парня. А потом я проговорил, взглянув на Санька:

— Слушай, а с какого возраста вообще можно вступать в законный брак?

— Обычно, с семнадцати, но ежели с позволения Императора, то можно и раньше, — ответил Шурик, который уже начал сонно зевать. — А ты чего? Уже невесту приглядел? Тогда жди ещё годок. Тебе же шестнадцать по паспорту.

— А согласие девушки нужно получать или достаточно договориться с её отцом? — продолжил я прощупывать почву. В будущем эта информация обязательно пригодится.

— Достаточно благословения отца.

Ясно. Похоже, здесь девушки выходят замуж за того, на кого папенька пальцем покажет. Вот невеста Хрюна и страдает.

Шурик ещё раз зевнул — с подвыванием, протяжно. И предложил, осоловело хлопая глазами:

— Спать?

— Давай, — согласился я и вытянулся на узкой полке.

Тучный Санек с горем пополам улёгся на своей и с ноткой грусти протянул: