— Возможно, возможно, но… Я пока не созрел для такого шага. Во всяком случае, если мы решимся им помочь, то вот тебе и дополнительный объем работы. Одним словом, работы — море, только успевай поворачиваться.
Вера действительно вернулась на базу следующим утром, и работа закипела. Для восстановления слиперских навыков Валентин за несколько дней шутя выполнил все три коммерческих заказа, а вот с полетами в прошлое получалось куда хуже. Вернее, ничего не получалось. Пробудившись после очередной попытки подключения к глобальному информационному полю, Валентин твердо заявил Лобову:
— Не получится, Роман Михайлович. Нужен материальный носитель времени. Ракитин, когда стартовал отсюда с базы, уже имел жесткую привязку в прошлом — «свое собственное» тело. Я же даже не знаю, как сформулировать запрос, чтобы получить информацию. Хочу в прошлое — вот и все, что я могу пожелать. Нет такой информации в глобальном информационном поле, поэтому мой запрос остается без ответа. Там все конкретно.
— Может быть, попробовать по фотографии? — скромно предложила Вера.
— Как это? — не понял Валентин.
— Нам ведь нужно отработать метод. Так? — продолжила она. — А для этого необязательно погружаться на глубину в несколько сотен лет. Возьмем фотографию человека, про которого точно известно, что он умер, положим, в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. И попробуем перенестись в восемьдесят второй год. Ну и отработать там все учебные задачи, которые мы формулируем.
— Вы понимаете, что вы говорите? — с жаром воскликнул Лобов. — Хотите отправить слипера на тот свет?
Вера с выражением глубокого недоумения и обиды на лице воззрилась на Лобова.
— Я сказала что-то очень неприличное? — с ядовитой ноткой в голосе осведомилась она.
— Нет, Вер, — принялся оправдываться сразу за двоих Валентин, — ты не обижайся, но так нельзя. Сейчас я тебе объясню. Когда берешь фотографию, первым делом чувствуешь, живой это человек или мертвый. Это ты и сама умеешь.
— Ну да, — согласилась Вера.
— Если человек живой, то есть находится в нашем мире, мире живых, я через энергоинформационное поле выхожу на него и внедряю свою духовно-нематериальную сущность в его тело. Если же он мертв и находится сейчас в мире мертвых, то информационное поле на мой запрос отправит меня не в прошлое, когда он был жив, а прямо к нему нынешнему — в мир мертвых. Таким образом, моя духовно-нематериальная сущность, то есть, попросту говоря, душа, покинет мир живых и отправится в мир мертвых. А оттуда не возвращаются. Поэтому нам для путешествия в прошлое нужен материальный носитель времени, информационная матрица которого не обладает духовной составляющей. То есть неодушевленный предмет из прошлого.
— Ну извините, — обиженно молвила Вера, — что не разбираюсь столь досконально в ваших колдовских штучках.
— А пора бы уж, — все еще раздраженно бросил Лобов. — Все ж таки не первый день…
— Ну знаете, Роман Михайлович… — вспыхнула Вера и, энергично развернувшись, покинула комнату чуть ли не бегом.
— Вера, Вера, постой, — попробовал остановить ее Валентин, но куда там. Верой сейчас руководил не только ее оскорбленный Лобовым профессионализм, но и поруганная, безответная любовь. — Зря вы с ней так, Роман Михайлович, ей-богу, зря. — Валентин самостоятельно отлеплял от тела датчики, собираясь броситься вдогонку за Верой.
— Не торопись, Валентин, — остановил его Лобов. — Я нашкодил, мне и исправлять. Одевайся спокойно и выходи на двор. Поедем покатаемся по окрестностям — устроим себе небольшой отдых.
Лобов ушел вслед за Верой, а Валентин, уже не торопясь, закончил снимать с себя датчики, выключил всю аппаратуру, оделся и легкой походкой свободного от тяжких забот и раздумий человека вышел из корпуса во двор санатория. Мирились Лобов с Верой так же быстро, как и ссорились, поэтому лобовская машина уже стояла у дверей с работающим двигателем, а Лобов с Верой сидели в ней и о чем-то мирно беседовали, будто и не случилось только что между ними эмоционального пробоя такого высокого накала, который других рассорил бы на годы.
— Прокатимся в Ореховск, молодые люди, — сообщил Лобов, когда Валентин расположился на заднем сиденье. — Купим там бутылочку хорошего вина, торт, мороженое… Что еще? Одним словом, устроим себе вечером небольшой праздник.
Из санатория Лобов выехал на лесную дорогу, но свернул не в сторону московской трассы, а — в обратную. Лесную дорогу сменила узкая, разбитая в пух и прах асфальтовая (асфальтовая в том смысле, что в тех местах на дорожном полотне, где не было ям и рытвин, лежал все еще асфальт) дорога.