— Все очень просто, — объяснила сие странное обстоятельство Анастасия Федоровна. — Музей был создан в тысяча девятьсот семьдесят пятом году, к пятидесятилетнему юбилею Ореховска, ведь до двадцать пятого года Ореховское числилось селом. Созданию музея весьма поспособствовал первый секретарь Калужского обкома Иван Ильич Верховцев. Он был уроженцем и большим патриотом нашего города. Он же похлопотал и о передаче нам бывших стрельниковских картин из Калужского областного музея изобразительных искусств. А все остальные экспонаты сотрудники музея уж сами собирали здесь, в городе. Сами понимаете, немногое осталось у людей. Гражданская война, коллективизация, голод, потом снова война, снова голод… Вот и создается впечатление, что история города началась в сороковые.
— Похоже, что так у нас не только с историей города Ореховска дела обстоят, — мрачно заметил Лобов.
— Вполне возможно, — охотно согласилась Анастасия Федоровна. — Я-то пришла в музей в девяносто первом, как раз перед реформой, и всю свою трудовую деятельность провела в этих стенах. И в мои годы уже не стоял вопрос расширения и обогащения экспозиции. Старались сберечь хотя бы то, что есть. И к сожалению, наступил момент, когда все наши старания оказались напрасны.
— В чем дело? — удивился Лобов.
— Я же вам говорила уже — наш музей закрывают, вернее, он переезжает, а здание наше передают районному филиалу организации под названием «Облагрохолдинг».
— А что же будет с экспозицией? — поинтересовался Валентин.
— Картины останутся пока здесь, так как в новом помещении совершенно отсутствуют условия для их хранения, а вся остальная экспозиция переедет в бывшее здание ткацкой фабрики.
— Это красное такое, с высокой трубой? — уточнил Валентин.
— Да. Фабрика просуществовала до девяносто девятого года, но в двадцать первый век уже не переползла — обанкротилась окончательно. Сейчас там все разорено, даже оконные рамы порастащили. Как мы будем там существовать? Ума не приложу!
— Кто же придумал эту рокировку? И что за агрохолдинг такой важный?
— Глава районной администрации. Здание-то музея на балансе у администрации находится. А районный филиал «Облагрохолдинга» возглавляет супруга районного главы.
— Тогда все понятно. Здание с довеском в виде картин — лакомый кусочек.
Анастасия Федоровна лишь пожала плечами и печально улыбнулась.
— У нас уже все уволились. Я доработаю до конца недели и тоже уйду. Музей в совершенно разгромленном здании — это форменное издевательство. И хотя у нас в городе почти невозможно найти работу, устраивать музей на руинах я не буду.
— Вы не торопитесь, Анастасия Федоровна, увольняться, — посоветовал ей Лобов. — Может быть, мы сумеем вам помочь.
— Каким образом? — У Анастасии Федоровны от удивления даже глаза округлились.
— П-пока не знаю, — замялся Лобов. — Но не торопитесь прощаться со своим музеем. Скажите-ка нам лучше — есть ли у вас в музее, может быть, где-нибудь в запасниках, какой-нибудь предмет возрастом в несколько сотен лет?
— Нет…
— А какое здание самое старое в городе?
— Фабрика. Тысяча восемьсот семидесятого года.
— А церковь?
— Что вы… Новодел. Построили за три последних года.
— Мы так и подумали. Печально.
— Печально? Почему?
Лобов натужно рассмеялся:
— Да так… Просто мы большие любители старины и нам очень нужна какая-нибудь старинная вещь. Необязательно дорогая.
— Н-ну… — Она лукаво улыбнулась. — Если вы поможете мне отстоять музей, то, возможно, я тоже сумею вам помочь.
— А фотография главы районной администрации в вашем музее имеется? — поинтересовался Лобов.
— Как же… Вот она. — Анастасия Федоровна указала на небольшое фото в самом конце выставочной экспозиции. — Глава администрации вместе с коллективом музея. И супруга его здесь же. Между ним и мной стоит.
— Можете мне ее одолжить?
— Без проблем. — Она сняла фотографию со стены и, не вынимая ее из рамки, протянула Лобову.
— Как его величать? — уточнил Лобов.
— Стосуров Игорь Ростиславович.
— Ничего не обещаю, — Лобов понизил голос до шепота, — но у меня в Калуге неплохие связи. Попробую надавить. Но как бы все ни сложилось, о нашем разговоре — никому. — Он дотронулся указательным пальцем до своих губ.
— Заметано.