— Мама, — простонал Валентин. — Не нужна мне Варенька Секиринская, не нужна мне гостиница в Ялте. У меня работа…
— Ах, сынок… Что ты говоришь? Ну при чем тут работа? Тебе уже скоро тридцать. Жениться все равно нужно. Почему бы и не на Вареньке?
— Сколько раз я вам уже говорил… — Валентин потихоньку начал раздражаться. — В Ялту я не собираюсь возвращаться! Я живу в Москве! И вообще, я — гражданин России!
— Какое это имеет значение, сынок, — отмахнулся отец. — Россия, Украина… Все равно…
— Как это все равно? Кому все равно? — возмутился Валентин. Он мгновенно ухватился за эту внезапно возникшую возможность с надеждой увести под шумок их дискуссию с магистрального направления. — Украина постоянно ведет себя как государство, потенциально враждебное России. Чего стоит одно только ваше стремление вступить в НАТО!
— Это Украина-то враждебное? — с полоборота завелся отец. — Да малороссы и великороссы испокон веков…
Но мать в отличие от отца на такой дешевый трюк не купилась.
— Постойте, постойте! Мы не о том сейчас говорим! Валентин! Не хочешь возвращаться в Ялту, женись на Вареньке и забирай ее с собой в Москву. А гостиница… Что ж… Она вам не помешает. Мы с отцом за ней присмотрим. Все вам лишний рублик будет. Зачем же от этого отказываться?
— Мама! — Валентин, казалось, уже готов был впасть в истерику. — Не нужна мне никакая гостиница! И Варенька Секиринская тоже не нужна! Я ее знать не знаю и знать не хочу!
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась мать. — Не хочешь Вареньку, я тебя с другой девушкой познакомлю. — В этой гонке на каждом возможном повороте она, похоже, уже заранее выставила свой знак, ограничивающий скорость. — На сегодняшний день у меня подготовлено шесть вполне достойных кандидатур. Женись — не хочу.
— Я не могу жениться! — от отчаяния ляпнул Валентин. — Не имею права!
На мгновение в прихожей, где и велась эта беседа, воцарилась недоуменная тишина.
— То есть как это? — наконец-то проронила мать. — Как это не можешь жениться?
— А ты, сынок, случаем, не этот?.. — растерянно пробасил отец.
— Н-не… гей? — добавила мать.
У Валентина мелькнула в мозгу мыслишка — взять да и ответить утвердительно на этот их вопрос. Пожалуй, это был бы самый кардинальный способ избавиться от назойливых попыток предков отправить его в ЗАГС с одной из подобранных матушкой девиц. Но трехсекундного размышления на эту тему ему хватило, чтобы отвергнуть столь кардинальный метод. Все-таки Ялта — это вам не Лондон и не Берлин. Бог его знает, к чему может привести заявление подобного рода. Реакция родителей на него была непредсказуема и вполне могла привести к самым неожиданным для Валентина последствиям.
— Как вы только могли такое подумать! — с деланым возмущением воскликнул он. — И это мои родители!
— Ф-фу… — с облегчением выдохнул отец. — Меня аж чуть удар не хватил.
— Да, но… Все же я не понимаю, что может тебе мешать, Валя, если ты не… Если у тебя все в порядке. — Это уже матушка. Несмотря ни на что, продолжает гнуть свою линию.
Валентину срочно предстояло что-то придумать.
— Я ж вам говорю — работа, — не очень уверенно сказал он.
— Что же за работа у тебя такая, что нормальному здоровому парню жениться не позволяет? — в один голос воскликнули отец с матерью.
Валентин выдержал небольшую паузу и, сделав полшага вперед, вполголоса произнес:
— Я работаю в спецслужбе.
— Ну и что? — искренне удивился отец. — Вон сосед Василий Трофимыч в державной безпеке[3] служит. Так уже в третий раз женился.
— Это не обычная спецслужба. — Валентин продолжал говорить вполголоса, постаравшись напустить на себя как можно больше таинственности. — Это разведка. Я спецагент. Меня готовят для нелегальной работы. В любой момент меня могут услать в какой-нибудь Гондурас.
— Ой, — тихонько ойкнула мать, прикрыв рот сразу обеими ладошками.
— Так ты что же, сынок, и по-гондурасски умеешь? — вполголоса поинтересовался отец.
— Папа, я же восемь языков изучал. А в Гондурасе, между прочим, говорят по-испански. — Это было чистой правдой. Валентин действительно изучал восемь языков, включая испанский. Правда, утверждать, что он их изучил, не взялся бы даже он сам. — И вот ушлют меня на нелегальную работу лет на тридцать… — Валентин продолжал развивать наступление, пока противник пребывал в состоянии шока после предпринятой им артподготовки. — А то и до конца жизни… А у меня, понимаешь, останется в Москве несчастная жена, еще, не дай бог, с ребенком на руках…