То тут, то там стояли статуи различных зверей и диковинных созданий, выполненные с таким мастерством, что на первый взгляд их можно было принять за живых, миниатюрные фонтаны, искусные гобелены и картины в резных рамах. Под ногами — мягчайшие ковры и пушистые шкуры, над головами — светильники и люстры всех мыслимых форм и размеров. Вино здесь подавали исключительно в серебряных и золотых кубках на украшенных драгоценными камнями подносах, охрана могла сдержать натиск небольшой армии, а каждому гостю дарили столько поклонов и улыбок, что ты поневоле начинал ощущать себя чуть ли не самим императором. Впрочем, и монет за подобное великолепие владельцы брали соответствующе…
— Но оно стоит каждого потраченного медяка, тут даже ты спорить не будешь. К тому же, думаю, в последнее время мы славно потрудились и заслужили возможность хоть немного себя побаловать, верно? Тем более на деньги моего отца, — Макото ухмыльнулся и с шумом отхлебнул из бокала. — Однако давай все же вернемся к куда более интересным вещам — спорим, что у тебя духу не хватит хотя бы разговор завести с той рыжулей?
— Пока мы платим — она вся внимание, — пожал плечами Кенджи. — Какую бы чушь не городил любой из нас.
— Проклятье, твоя правда… — задумчиво произнес Макото, закидывая ноги прямо на ближайший пуфик. — Служебная этика и все такое… Тогда предлагаю кое-что получше: ты отправишь ей завтра корзину с цветами и предложением встретиться как-нибудь вечерком. Если она откажет — ты выкинешь эту проклятую крестьянскую шляпу в ближайшую канаву. Ну, а если проиграю я…
— Дай угадаю — ты улучишь момент и все равно выбросишь ее сам, верно? — со смешком перебил его Кенджи.
Он искренне недоумевал, чем Макото так взъелся на его касу из бамбука. Тот все твердил, что такое убожество дескать пристало носить лишь пастухам и свинопасам. Однако Кенджи, если честно, было совершенно на то плевать — от солнца шапка защищала отлично, а большего и не требовалось. К тому же за ней удобно было прятать лицо, что с каждым днем становилось все более кстати. После похорон Сато слухи о трех молодых воинах — сам Рю предпочел остаться в тени и Кенджи, сперва не понимавший причину подобной скромности, впоследствии успел сотни раз пожалеть о том, что не последовал его примеру — которые спасли императорского мэцукэ, наголову разбили банду Черепов и вернулись живыми и невредимыми из Одиннадцати Звезд мигом разлетелись по всему Каноку.
Теперь в любом мало-мальски многолюдном месте их сопровождали десятки, если не сотни любопытных взглядов. Шуноморо к внезапно нахлынувшей славе остался предельно равнодушен, обращая на шепот за спиной не более внимания, чем на шорох листьев под ногами. Макото же напротив подобной популярностью явно наслаждался, с удовольствием рассказывая каждому желающему о том, как они ловко пробрались в логово Черепов, расправились с коварной колдуньей, пытавшейся их отравить или же перебили целую стаю цутигумо — причем с каждым рассказом число павших демонов неуклонно росло.
Самому Кенджи хоть поначалу и немного льстил всеобщий интерес, однако довольно скоро он понял, что у этой медали есть и обратная сторона. Довольно сложно сохранять спокойствие, когда толпа шушукающих незнакомцев следит за каждым твоим шагом и чуть ли не в кружку заглядывает, коль ты решил зайти в ближайшую харчевню промочить горло. Именно поэтому Кенджи старался как можно реже покидать квартал, который занимали члена Дома Змея, а в город выбирался либо по ночам, либо выбирал самые тихие улочки, старательно избегая столпотворений.
— Слушай, так если тебя эта барышня так сильно в душу запала, может сам к ней и подойдешь? — произнес Кенджи и с усмешкой добавил. — Или ты все воздыхаешь по своей Маи?
Макото в ответ только густо покраснел, пробормотал что-то невразумительное и с носом уткнулся в бокал, точно бы его вдруг резко замучила жажда. Маи Мицу из Дома Паука — девушка лет двадцати с хрупкой талией, длинной косой, большими грустными глазами и, если верить слухам, довольно холодным характером — была давней зазнобой Макото. Не так давно он и Кенджи столкнулись с ней и ее семьей, прибывшими на Турнир — Маи едва ли удостоила их коротким взглядом, тогда как Макото едва не свернул голову глядя в след своей ненаглядной, за что и поплатился здоровенной шишкой на лбу, столкнувшись с так некстати подвернувшимся на его пути столбом. И нет, не то, чтобы Кенджи хотел задеть своего друга или посмеяться над его чувствами — просто это было единственным, что могло заставить того замолчать хотя бы на пару лишних мгновений.