Евдокия не выдержала, почти приказным тоном сказала Косте:
— Так и будешь дома торчать? Сходи хотя бы в кино.
— Одному не хочется. Татьяна, не составишь компанию? Давай сделаем вылазку!
— И то правда, — взглянув на не решавшуюся племянницу, подсказала Евдокия.
— А что, айда! — весело тряхнула головой Татьяна.
Собрались молодые быстро.
Когда шли через двор, Евдокия любовалась ими из окна. Хорошая могла бы получиться пара. Беременность Татьяне шла. Высокая, стройная, она теперь приобрела мягкую основательность, уверенную неспешность. И Костя рядом, статный, пышноволосый. Но разве такую ему жену нужно…
Из кино молодые пришли поздно. Зайдя в квартиру, продолжали какой-то спор.
— Нужно быть глупцом, чтобы не понять такой случай. А ты еще пожалей и оправдай его. Ну же! — с усмешкой поддразнила Татьяна. Остановившись посередине комнаты, она уперлась руками в бока и глядела на Костю, поблескивая глазами. Он подошел к ней вплотную и погрозил пальцем:
— Оправдать можно все, и с этим граничит лицемерие.
— Мы все немного лицемерны! — нетерпеливо перебила Татьяна.
— Вот это и есть лицемерное оправдание! — ликующе воскликнул Костя.
— Ха! Всего лишь игра слов.
— Ну, рано или поздно, а розовые очки снимаешь, — примирительно сказал Костя.
Вдвоем весело рассмеялись.
Евдокия, разогревая на кухне ужин, пыталась попять, о чем разговор? Не выдержав, крикнула сыну:
— Кино-то не понравилось?
Ответила Татьяна:
— Смотреть было интересно.
— Классный фильм, — добавил Костя, заходя на кухню. — Мама, мы ужинать пе будем. Ты иди, отдыхай, а я кофе сварю. Танюша, я тебя угощу кофе, какой мы пили в Турции. Хочешь?
— Может, плов попробуете? — спросила Евдокия.
Сын взял ее за плечи и повел в спальню.
— Я завтра съем и плов, и суп с фрикадельками, и блинчики с мясом. Целый день буду есть. А сейчас ты отдыхай.
— Ну, вот, тебе уже с матерью скучно, — с обидой протянула Евдокия, снимая руку сына с плеча.
Он даже не смутился.
— Мама, тебе ведь нельзя пить кофе, особенно такой крепкий, какой я сделаю. Давай помогу разобрать тебе кровать.
— Ладно уж, сама управлюсь.
Евдокия лежала в кровати, укрывшись ватным одеялом до самого подбородка. Наверное, к непогоде ей нездоровилось. Ломило в суставах. И сон не шел. Из кухни то и дело раздавался приглушенный смех сына и Татьяны. Евдокия прислушивалась с непонятной тревогой к их голосам.
«Какие-то сегодня они шибко заводные!.. А Татьяна как изменилась! Тихоню из себя разыгрывала! Ожила! И голову теперь как высоко держит, и тараторит, словно сорока. А то у нее слово рубль стоит. Хотя и ее понять можно. Со старухой скучно. Молодым нотации не нравится слушать. Меж собой могут о разных разностях день и ночь проговорить. Дело зеленое.
А Костя, вот разбойник, тоже кавалера разыгрывает. Как он вчера, когда спать уходил, руки додумался целовать, и той козе, и мне. То по креслам рассаживает, то форточку прикрывает. А почему-то, видать, нервничает последние дни. Ест мало, от звонков соседей вздрагивает. Уезжать ему, что ли, не хочется? Знамо дело, за горами хорошо песни петь, а жить дома лучше.
Эх, трудно подделаться под настроение молодых!
У соседей телевизор на какую программу включен? Наверное, на вторую. Веселый, видно, фильм. Вон как хохочут… Что же сон не идет?»
Евдокия не заметила, как заснула.
В воскресенье собрались уйти из дома все вместе.
Молодые решили пойти в цирк, звали с собой Евдокию, но она отказывалась:
— Я лучше по базару пробегусь. Вы не задерживайтесь, приходите вовремя обедать.
Когда молодые ушли, Евдокия стала собираться. И вдруг почувствовала легкое покалывание в ногах. Она знала этот ранний предвестник заунывной долгой боли. Может, на этот раз пройдет, если отлежаться? В спальне Евдокия легла, не раздеваясь, прикрыла глаза.
Она чувствовала себя все хуже.
«Ох, как бы не расклеиться в Костин отпуск… А он-то от матери совсем отдалился. Все к Татьяне льнет…»
Евдокия припомнила, как весело вчера смеялись молодые, как значительно поглядывали друг на друга. И тут только ей впервые пришла догадка о том, что Костя влюбился.
«Да это любому станет ясно, кто на них посмотрит. Что ж я, старая, видела, но не замечала… Вот проходимка! Опутала моего лопушка. Я ее приголубила, жизнь исправлять, бедняжке, задумала. Поделом мне старой! Не тащи чужой воз! Как малого теперь выручать? Тяжко! У него тоже норов пробудился».