— Ну, я пошел, — сказал Нетудыхин.
— Иди, милай, иди, — сказала баба Паша. — И Бог тебе в помощь. Ой, забыла спросить: семья-то у тебя есть?
— Скоро будет.
— Ну и слава Богу! Ниче ты получился, нормальный. Сережке, по-моему, стыдно не было бы за тебя. Но коз забижать не смей!
Когда он вышел из ее комнатушки и, пересекая двор, оглянулся, баба Паша кре-стила его в спину. Нетудыхин помахал ей рукой.
На выходе со двора он разминулся с косоротым пьяным мужиком. Из Мониных кто-то, что ли?..
Он подождал, чтобы выяснить, в какую квартиру тот зайдет. И не ошибся: зашел мужик в бывшую квартиру Нетудыхиных.
Несмотря на всю мрачность услышанного, Нетудыхин, расставшись с бабой Па-шей, чувствовал себя так, словно с него сняли непосильный груз. Данное себе слово по-сетить родной двор было исполнено. Теперь он подумывал, что Бог, может быть, даже его уберег от участи дворовых пацанов. Не окажись он выброшенным волей судьбы из этого барачного братства, неизвестно еще, как могла повернуться бы его жизнь. Но жес-токая смерть отца и захват могилы матери в глубине души его отдавались возмущением: несправедливость, абсурд. Хотя, конечно, по-настоящему, он не считал, что Бог имел к этим делам какую-то непосредственную сопричастность.
Как-то по-хорошему, благодатно, подействовало на него восприятие смерти бабой Пашей. Она не восставала, не возмущалась человеческим уделом. И в этом, может, ска-зывалась ее мудрость.
От Коки, когда он вернулся, они пошли, по ее предложению, относить магнито-фон. "Яуза-5" — довольно увесистый чемоданообразный маг. Нетудыхин нес его по ро-щинским улицам и, в который уже раз, сожалел о том, что у него нет портативного маг-нитофона или диктофона. Разговор с бабой Пашей можно было бы записать. Поработать над записью основательно — и из нее мог бы получиться вполне стоящий рассказ.
Кока спросила его:
— Как там твои дворовые кореша?
— А я никого не видел, — ответил он.
— Как не видел? Они что, повыехали все?
— Нет. Я зашел к одному пожилому соседу, и он мне все рассказал о них.
— И ты ему поверил?
— Поверил, конечно. Почему бы нет?
— Соседские россказни редко бывают объективными.
— Кока, в 90 лет люди обычно говорят то, что думают.
— Ему 90 лет?!
— Может, чуть меньше, может, чуть больше — главное, что человек этот заслу-живает доверия.
Нетудыхин намеренно не называл имени бабы Паши. А она, Кока, интуитивно почувствовала, что между ними кто-то прошел. И оставил в душе Нетудыхина след. Воз-можно, этот 90-летний старик.
Вечерело. Над городом зависла перенакаленная духота. Временами, когда подду-вал легкий ветерок, возникало обманчивое ощущение надвигающейся грозы. И опять ве-терок затихал.
Хозяева магнитофона приняли их более чем благожелательно. На этот раз — по-знакомились поосновательней. Хозяин — рослый крепкий мужик с бородкой под Чехова и проглядывающей лысиной на макушке головы. Зовут его Севой — он так и представил-ся, — а хозяйку Ингой. Они коллеги Нели Львовны, муж и жена. Понятно.
О статусе Нетудыхина и Коки тактично было умолчено. Люди взрослые, и все все понимали.
Предложили попить кофе или чай. На выбор. Отличный бразильский кофе. Но можно начать и с другого, с традиционной русской рюмки. За знакомство. Всего по 20 граммов. Нет? Рюмка хорошей пшеничной водки никогда не повредит человеку. Воля ваша. Тогда коньяк… Сошлись на чае.
Судя по начинке квартиры, здесь была совершена попытка создать благоустроен-ное жилье. Обставлено было оно современной мебелью. В углу залы, на полированной тумбе, стоял телевизор — в те годы еще предмет роскоши. В нише мебельной стенки красовался первоклассный радиоприемник с дистанционным управлением, "Фестиваль". У окна располагался оригинальный шахматный столик.
Внимание Нетудыхина привлек шкаф, набитый снизу доверху книгами. Когда Се-ву позвали на кулинарный совет женщины, Нетудыхин подошел к шкафу и обозрел со-держимое. Русская классика, литература по медицине, полка журналов и старых книг. Это любопытно.
Нетудыхин снял с полки одну из них и удивился: З. Фрейд, "Введение в психоана-лиз". Нетудыхин бесчетно раз натыкался в литературе на это имя, но никогда не держал в руках работ самого Фрейда. Книга без твердого переплета, напечатана на грубой пожел-тевшей от времени бумаге. Но ведь когда издана — в 1922 году! В двух томах!
О психоанализе и Фрейде у Нетудыхина было весьма приблизительное представ-ление, точнее сказать — никакого. Так: знакомство по чужому цитированию и чужой оценке.
Он полистал книжку и понял, что смотреть ее нужно в другой обстановке. Жаль.